 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Горинхеринг возвышался на холме над вечными туманами великого океана Годомина. В
Очаге было около пятисот жителей, и, явись я на четыре тысячелетия раньше, предки их
жили бы в том же самом месте, согласно тем же самым традициям, хотя за это время на
планете Гетен были изобретены электродвигатель, радио, различные станки и механизмы,
автомобили и сельскохозяйственная техника. Все это уже успело стать привычным,
промышленная революция осуществлялась здесь размеренно, без каких бы то ни было
социальных бурь и потрясений. И за тридцать веков Гетен не достигла того, что на
планете Земля свершилось за каких-то тридцать десятилетий. Но никогда Гетен не
приходилось платить столь жестокую цену за свои достижения, как Земле.
Планета Зима -- мир неприветливый, недружелюбный; за неадекватное поведение,
неправильное отношение к себе он наказывает сразу и неизбежно -смертью от холода или
голода. И никаких тебе пограничных состояний, никаких отсрочек. Отдельный человек
еще может уповать на удачу, однако целое общество себе этого позволить не может; так
что культурные сдвиги на Гетен очень редки, как редки и физиологические мутации,
однако они порой дают неожиданные и значительные результаты. А потому гетенианцы
продвигались по своему историческому пути очень медленно. Взяв за основу любую
конкретную точку их истории, поспешный наблюдатель может сделать вывод о полном
прекращении промышленного и социального развития на всей территории планеты.
Однако ни то ни другое никогда не прекращалось. Сравните бурный поток и движение
ледника: оба в итоге своей цели достигают.
Я много беседовал со стариками Горинхеринга и с детьми, которых мне впервые
довелось наблюдать непосредственно, потому что в Эренранге все дети живут в закрытых
частных или государственных Очагах, или так называемых Школах. Двадцать пять--
тридцать процентов всего взрослого населения города постоянно заняты
профессиональным воспитанием и образованием детей. В Горинхеринге воспитанием
детей занимались сами жители Очага, в основном старики; за это несли ответственность
одновременно все, и никто в отдельности. А потому дети довольно-таки дикими ватагами
слонялись по скрывающимся в тумане холмам и пляжам побережья. Когда мне удавалось
приманить одну из таких группок и завести беседу, то дети оказывались одновременно
застенчивыми и гордыми, но безгранично доверчивыми.
Сила родительского инстинкта столь же сильно варьируется здесь, на Гетен, как и во
всей Вселенной. Никаких общих выводов на этот счет сделать нельзя. Я, например, ни
разу не видел, чтобы житель Кархайда ударил ребенка. Или хотя бы сердито обругал его.
Их доброта по отношению к детям поразила меня прежде всего своей искренностью,
деятельным характером и почти полным отсутствием собственнических инстинктов.
Последнее, пожалуй, больше всего отличает здешнее отношение к детям от того, что мы
на Земле называем "материнским инстинктом". Я подозреваю, что на Гетен вряд ли
возможно провести грань между "материнским" и "отцовским" инстинктами; здесь
главенствует общий родительский инстинкт -- желание прежде всего защитить,
поддержать, -- что абсолютно не связано с различием полов родителей (
В начале последнего летнего месяца, Хакана, в Горинхеринге появились упорные
слухи, основанные, впрочем, на официальных сообщениях из дворца, о том, что король
Аргавен ожидает наследника. Причем не очередного сына от кого-то из своих
кеммерингов -- он уже был отцом семерых детей, -- а собственного, родного сына, во
плоти и крови, единственного королевского наследника-принца. Итак, король Аргавен
решил сам родить ребенка.
Мне это показалось смешным, как и многим обитателям Горинхеринга -- по разным,
разумеется, причинам. Хозяева мои говорили, что король уже слишком стар, чтобы
рожать детей, и по этому поводу много шутили, и, надо сказать, весьма непристойно.
Старики чесали языки целыми днями. Над Аргавеном они откровенно смеялись, однако
сама его персона никого особенно не интересовала. "Кархайд -- это не государство, а
толпа вздорных родственников", -- так когда-то сказал Эстравен, и эти слова -- как и