 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
них отличался. Уже по одной только этой причине путь, который предложил Эстравен,
был выбран в высшей степени удачно.
Во всех же остальных аспектах затея эта была абсолютно безумна. Свое мнение,
впрочем, я оставил при себе: я на самом деле считал, что лучше умереть на пути к
свободе, если уж придется выбирать, где умереть лучше. Эстравен, однако, все же
перебирал в уме различные варианты. На следующий день, который мы целиком
посвятили сборам и погрузке вещей на сани, он вдруг спросил:
-- Если вы пошлете сигнал на Звездный Корабль, то когда он сможет прибыть сюда?
-- Потребуется от восьми до четырнадцати дней -- в зависимости от точки его
нахождения на солнечной орбите. Может быть, он сейчас весьма далеко от Гетен.
-- А быстрее нельзя? -- Нельзя. Межгалактические скорости нельзя использовать
внутри одной солнечной системы Корабль требуется сажать вручную, используя его
посадочный двигатель А на это потребуется как минимум дней восемь. А что?
Он плотно натянул веревку, завязал узел и только потом ответил мне: -- Я все думал,
не лучше ли попытаться искать помощи у вашего мира, поскольку мой мир нам помощи
явно не окажет. В Туруфе есть радиомаяк.
-- Мощный?
-- Не очень. Ближайший крупный радиопередатчик скорее всего в Кухумее; это
километрах в шестистах отсюда к югу.
-- Кухумей ведь большой город, да?
-- Двести пятьдесят тысяч.
-- Плохо. Придется где-то прятаться неизвестно сколько, а Сарф, поднятый по тревоге,
будет рыскать вокруг... Отсидеться вряд ли удастся.
Он кивнул.
Я вытащил последний мешочек с зернами кадик из палатки, пристроил его в
подходящую щель между тюками и сказал:
-- Если бы я тогда сразу, в ту же ночь в Мишнори, вызвал корабль... в ту ночь, когда вы
сказали, чтобы я. в ту самую ночь, когда меня арестовали... Но мой ансибль был у Обсла;
он, по-моему, и сейчас еще у него.
-- Он может воспользоваться им?
-- Нет. Это невозможно даже случайно, просто наугад крутя ручку. Настройка его
исключительно сложна. Но если бы тогда я им воспользовался сам!
-- Если бы тогда я сам наверняка знал, что игра уже окончена... -откликнулся Эстравен
с улыбкой. Он был не из тех, кто предается сожалениям.
-- Но вы, по-моему, уже знали. Только вот я вам не поверил.
Когда сани были уложены, он настоял на том, чтобы остаток дня мы совсем ничего не
делали -- копили энергию. Лежа в палатке, он что-то быстро писал в маленькой записной
книжке мелкими и острыми буковками -- скорее всего то, что рассказано в предыдущей
главе. У него не хватало времени как следует вести свой дневник в течение прошлого
месяца, что очень его раздражало; он весьма аккуратно вел его, воспринимая это как
святую обязанность по отношению к своей семье, к своему Очагу в Эстре. Дневник как бы
связывал его с домом. Это я, правда, узнал значительно позже, а в то время я и понятия не
имел, что он там пишет, и сначала натирал мазью лыжи, а потом просто бездельничал.
Громко насвистывая какую-то танцевальную мелодию, я вдруг оборвал себя: у нас ведь
только одна палатка, и если нам предстоит в течение долгого времени делить этот кров,
стараясь не слишком действовать друг другу на нервы, то, безусловно, надо быть
сдержаннее, корректнее по отношению друг к другу... Эстравен, правда, лишь поднял
голову, едва я засвистел, и совершенно спокойно посмотрел на меня. Без малейшего
раздражения, даже,
пожалуй, мечтательно. Потом сказал:
-- Жаль, что я не знал о вашем корабле еще в прошлом году... Почему вас отпустили в
чужой мир одного?