 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
СРЕЗАЯ УГЛЫ
... На сто сороковой день зимы меня повезли на Востряковское кладбище. Помню, снег
крошился на маленькие льдинки, и все кресты показывали на север; я запомнил номер
дома: сто два, это мой вечный опознавательный знак в пространстве черно-желтых
координат, черная цифра на желтом столбике, синяя надежда на белом отчаянии - ты
знаешь меня? Я - Автор, я - тот, которого нет, ты видишь, мне приходится все время
напоминать о себе! Мне приходится все время отвоевывать простое право иметь
собственное лицо - то, что всегда есть даже у самого ничтожнейшего персонажа! - и все
равно никто не замечает моего лица... Люди вокруг меня могут появляться и исчезать,
быть похожими или отличаться - они принадлежат друг другу; кажется, в отличие от них
мне принадлежит весь мир - но это еще раз доказывает, что у меня ничего... ты
слышишь?..
... Я сидел у несуществующего зеркала в словесной раме, ожидая восхода Солнца. Снег
крошился на меленькие льдинки, все кресты показывали на север, и только на могиле
Касперского дымился вечносвежий асфальт.
Л А Й З А (очень простой рассказ) *
Она была теплее обычного в тот день. Когда Бруно помогал ей перешагнуть через
свежевскопанную грядку с подснежниками, она не сразу отняла руку - и прикосновение
длилось гораздо дольше необходимого (Бруно почувствовал, как наполняется какой-то
волшебной субстанцией, льющейся из ее руки); кроме того, ее оливковые глаза смотрели
нежнее и мечтательнее; от них по-прежнему нельзя было оторваться, но теперь можно
было смотреть долго-долго, потому что она не старалась сразу отвести взгляд.
-... Какая-то тварь ест мои мухоморы, - сказал Бруно, - это уже давно, но сегодня я
наконец поставил на нее капкан. Вот ее следы. Как думаешь, незаметно?
Лайза равнодушно пожала плечами. - Я ее видел один раз, - продолжал Бруно, - Может,
ласка, может, лемур. Может, соболь. Вообще-то от крыс потери больше, но все-таки...
- Да, - сказала Лайза. Ее не слишком интересовала эта история.
- Пойдем, я лучше покажу тебе мои астролябии, - предложил Бруно, - Как думаешь,
завтра будет град? Весь чертополох побьет!..
Лайза увидела цветок примуса и наклонилась, чтобы его понюхать - она никогда не
рвала цветы - и Бруно подумал, что теперь будет вспоминать вым цветком астролябии.
- Будет здорово вставить его тебе в волосы! - Не хочу.
- Ну, я только попробую! Почему-то Лайза не стала упорствовать, как обычно. Бруно
подошел совсем близко, дотрагиваясь до нее своим дыханием, и пока цветок никак не
хотел держаться, запах ее волос совершенно вывел его за пределы здравого рассудка, так,
что он стал перебирать ее локоны, потом выронил цветок, нежно-нежно коснулся ее лба,
щеки, краешка уха - а Лайза стояла, как заколдованная - и когда через минуту оба чуть-
чуть отступили, чтобы посмотреть друг на друга, взгляд ее был совсем теплый, а ее платье
немножко смято так, что отчетливо проступали все мелочи ее чертовски стройной
фигурки.
- Я приду завтра, - сказала она, - Жди! - и, повернувшись, быстро пошла, не
оглядываясь; Бруно стоял и смотрел вслед, пока пестики всех гортензий не завернулись
бантиками с двойными узлами.
На следующий день туман лился с неба вместо дождя, и от этого черные волосы Лайзы
казались еще чернее - она оделась по-другому и с виду была холодна, как раньше. Бруно
снова не знал, с чего начать разговор. В середине дня, впрочем, выглянуло солнце.
- Черт знает какая жара, - сказал Бруно, - двадцать восемь в тени! Должно быть, завтра
будет заморозок. Я как раз накрыл полиэтиленовым парником лучшую грядку с
мухоморами. Кстати, эта проклятая зверюга не попалась в капкан, хотя опять излазала
весь участок! - но, вспомнив, что Лайзу не интересует эта тема, продолжал:
- Возможно, скоро я разбогатею. Цены на мухоморы на рынке в Кримзон-Сити так