 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
стены. От высоких лепных потолков и узких, словно бойницы, окон веяло холодом
власти. Как ни пытались нынешние обитатели здания придать помещениям современный
вид, все попытки дизайнеров оказывались тщетными и неуместными. Столь же
неуместным здесь казался маленький пухлощекий человечек в форме полковника,
выходящий из-за массивного дубового стола, чтобы пожать Ивину руку.
- Роман Синицын. - Лев Ивин.
- Очень приятно. Присаживайтесь, пожалуйста. Ивин сел в кресло и перевел
любопытный взгляд на мерцающую разноцветными искрами карту Галактики, висящую
над столом. Зрелище впечатляло.
- Вы догадываетесь, зачем мы вас пригласили? - Понятия не имею. Кстати, зачем было
посылать за мной ваших агентов? Можно было связаться по видеофону. Что за игры в
конспирацию?
- Это не игры, господин Ивин, совсем не игры. Дело очень серьезное, и нам
необходимо соблюдать определенные меры предосторожности.
- Ради Бога. Так в чем проблема? - Что вам известно о событиях на Фонтау? - Только
то, что было в газетах.
- Хорошо, - сказал полковник, бросая на Ивина оценивающий взгляд. - Я все же
напомню.
Правительство Вейрии арестовано. Президент Ялаан бежал. Вся власть находится в
руках Радикал-оптимистической партии, ратующей за чистоту расы и национальное
возрождение. Что это означает на
практике, вы сами понимаете. Опаснейший прецедент. В этой связи федеральное
правительство выражает серьезную озабоченность происходящим.
- Это так теперь называется? - Простите?
- Сообщение появилось в печати две недели назад. Времени более чем достаточно,
чтобы разобраться с кучкой зарвавшихся фашистов. Судя по вашим словам, ничего не
сделано. Где же наш героический флот, где наши славные спецслужбы?
- Все не так просто, - поскучнел Синицын. - Прошли те времена, когда жизнь
Галактики на сотни парсек контролировалась имперской канцелярией. Империя потому и
рухнула, что не смогла удержать свою власть силой. Теперь у нас Содружество. "Живи
сам и дай жить другим" - вот его основной принцип.
- А я почему-то думал, что наши главные принципы - это демократия и права человека.
- Все не так просто, - повторил полковник. Наступило молчание. Мигала огнями
карта.
- Так что же вы все-таки от меня хотите? - не выдержал Ивин. Вместо ответа Синицын
бросил на стол блестящую пластинку
голограммы:
- Радикал-оптимистическую партию возглавляет некто товарищ Мьор. Ваш старый
знакомый.
На мгновение Ивину стало по-настоящему страшно. Он взял пластинку и долго,
бесконечно долго всматривался в нее и одновременно - в собственное прошлое.
- Да, - тихо сказал сыщик. - Он ничуть не изменился. - Странно, правда? - оживился
полковник. - А ведь сколько лет прошло!
- Немало... - Я разыскал в архиве ваш отчет по тому делу. Честно говоря, мне он
показался неполным. Возможно, теперь вы могли бы предоставить нам недостающую
информацию?
- Во-первых, - медленно произнес Лев Ивин, изо всех сил стараясь держать себя в
руках, - я никогда не состоял на службе у вашей организации. То, что вы называете
отчетом, было написано мной по личной просьбе полковника Дятлова, одного из ваших
предшественников и моего старого друга. Не думал, что на этом основании меня зачислят
в осведомители.
Во-вторых, я был тогда всего лишь пешкой в большой игре, подробности которой мне