 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
- Вы принесли поесть? Я голоден, как волк. Потом он жадно хлебал бульон и грыз
сухари. - Сколько времени я отсутствовал?
- Отсутствовал?
- Ну хорошо, был в трансе. - Около двух часов.
- Надо же! Это рекорд. - Вы, должно быть, потеряли много сил. Вам надо отдохнуть.
- Совсем наоборот. Поймите: я выиграл!
- Душу Троммеля?
- Нет. Игра шла на мою душу, и я выиграл себя. Открываются новые пути, новые
возможности... Уже выиграв, я освободил Троммеля. Скоро я смогу освободить всех, кого
вам удалось поймать, доктор. Это хорошая новость.
- А что, есть и плохая?
- Да. Меня должны убить. - Боже мой, почему?!
- Я раскрыл себя. Теперь они знают, что у них здесь есть противник - не достаточно
сильный, чтобы их победить, но способный сорвать им победу. Духовно уничтожить меня
они не смогли, значит, попробуют сделать это физически. У них есть основания
предполагать, что тогда я не смогу помешать их планам. Это логично.
- Но как они могут убить вас? - Послав убийцу. Ведь они действуют руками своих
слуг. - Так же, как убили Сэма Кашина?
- Стальная Метла - слишком ценный агент, хотя возможно, пошлют и его. Поймите: я
не боюсь физической смерти, мне жалко вас, живущих здесь. И в следующем воплощении
мне придется иметь дело с более могущественным злом. Нет, это никуда не годится!
- Что вы собираетесь делать?
- Как это ни прискорбно, доктор, но я вынужден буду вас покинуть. Я становлюсь
опасным соседом. Все более и более опасным...
19. Майкл Петрович После смерти Кашина и этого злосчастного митинга у меня
наступила жуткая депрессия. На работу ходил, как автомат, подписывал какие-то бумаги
не глядя, пугал своим видом подчиненных. Знаю, они шептались за моей спиной, но мне
было все равно. Все потеряло смысл.
Я стал тосковать по Земле, по России. Взыграла запоздалая ностальгия. Предательница
память! Там, в прошлом, меня ждало не успокоение, а ловушка - моя несчастная любовь,
как ни банально это прозвучит. Но соперником моим был не человек.
В нашей семье всегда с уважением относились к религии, но по-настоящему верующих
людей среди нас не было. Должно быть, меня настигла расплата - или испытание. Сила
земной любви проиграла иной, высшей силе. Попросту говоря, моя невеста ушла в
монастырь и стала невестой Христовой. Я видел ее последний раз в черном одеянии и
черном платке, скрывавшем ее чудные золотистые волосы. Ее лицо светилось каким-то
неземным счастьем и вечным покоем. Она нашла свой путь, а я - нет.
Я так и не смог с этим смириться. С головой ушел в работу, а когда появилась
возможность - улетел на Луну. Думал, что не будет здесь земных печалей, что утоплю я в
заботах свою тоску. Вроде получалось до недавних пор. А теперь вдруг вспомнилось. Но
кому это интересно?
Говорят, в те дни многих в городе мучили кошмары. Мне тоже приснился странный
сон. Я говорю так потому, что именно он вывел меня из депрессии и заставил активно
действовать. И хотя время было потеряно, кое-что сделать все же удалось.
Мне снился город, лежащий в руинах, и я двигался через него. Кое-где попадались
надписи на немецком языке. Развалины не мешали моему движению: в этом мире я был
призраком, и у меня была какая-то цель. Наконец, я увидел человека, одиноко сидящего
на развалинах. Он был одет в солдатскую форму времен Последней Мировой и курил
папиросы. Лицо его показалось мне знакомым. Он тоже увидел меня:
- Ну, здравствуй, сынок. - Здравствуйте. А вы кто? - Не узнаешь? Верно, забыл.
Смирнов я, Иван Евсеевич, твой прапра... черт его знает, сколько раз, дедушка.