 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
градом сыпались кирпичи и камни. Выйдя из своего укрытия, я бросил взгляд на адский
огонь, охвативший ближайшие дома, и помчался дальше.
Теперь на улице появились люди - они заполнили ее, как кипящая лава. Женщина с
дикими глазами металась от одного подъезда к другому, смешались людские крики,
стоны, что-то разбивалось с грохотом или падало с тяжелым стуком. Следующий толчок
поверг людей навзничь, словно то была пулеметная очередь.
Вокруг непрерывным дождем падали осколки и обломки. Издалека приближалась
целая группа людей - как в немом кино - ни голосов, ни топота ног не слышно из-за
непрекращающегося грохота, в беззвучном крике застыли открытые рты. Неподалеку
валялся опрокинутый автомобиль, у которого все еще горели фары. Из окон домов
вырвалось красное пламя и валил черный дым. Я растянулся на земле, а поднявшись,
увидел, что фасады домов рушатся, выгнувшись как-то странно, словно человек животом
вперед. Крыши соскальзывали вниз, увлекая за собой куски штукатурки; все это сыпалось
на головы бегущим людям. А они, словно растревоженные муравьи, метались из стороны
в сторону, падали, поднимались, потом исчезали в клубах пыли. Я видел, как фонарный
столб оторвался от своего основания и, словно артист балета, сделав несколько па на
одной ноге, грянул оземь со звуком, способным переломить хребет.
Впереди показались наши "меблирашки": невзрачное серое зданьице теперь, в отсвете
пожара, было зловеще багровым. Вбежав в зияющий, с оторванной дверью проем, по
искалеченным ступеням я громадными скачками ринулся на свой этаж. Вестибюль
представлял собой груду битого стекла и деревянных щепок. Из нее росла безжизненная
рука хозяина гостиницы. Бедняга Боб! Так и не дождавшись расплаты за свое молчание,
он сомкнул уста навсегда.
В свою конуру я ворвался с криком: "Риссия! " Никакого ответа. Покореженная
кровать, растерзанные оконные жалюзи, на полу - россыпь флаконов и баночек. Я звал,
силясь перекрыть грохот землетрясения, я распахнул двери гардероба, даже отодвинул
кровать от стены - ни следа моей Риссии...
Что ж, может, это и к лучшему, что она, ослушавшись, ушла из дома, избежала гибели
под обломками. Лучше уж никаких следов, чем... Вероятно, она где-то на улице, и я скоро
найду ее. Я снова пробрался вниз, на первый этаж... и увидел нацеленный на меня
пистолет. Его держал в руке Седой, тот, что называл себя мистер Сэтис.
6
Он стоял в холле, в десяти шагах от меня, неподвижный, как могильная плита. Дуло
его пистолета тоже замерло. Мне показалось, что он готов нажать на крючок, и как раз в
этот момент подо мной закачался пол.
Сэтис тоже покачнулся и взмахнул рукой для равновесия; раздался выстрел, пуля
звякнула о батарею, как колокольчик. Сэтис отступил назад, сбалансировав на широко
расставленных ногах, и тщательно прицелился во вторую пуговицу моего пиджака.
В это время потолок покосился и вдруг упал, образовав между нами преграду. Еще
толчок, еще удар... Когда я осторожно выглянул из-за импровизированной баррикады,
Сэтис неподвижно лежал, придавленный балкой.
Небольшое это удовольствие - рыться в карманах покойника. Но именно это я проделал
с тщательностью и без особой надежды на улов. На сей раз мне повезло, я обнаружил
карту, сложенную в несколько раз. Это было красочное изображение всех океанов мира,
изданное Институтом океанографии. Карта обозначала не только рельеф дна, но также и
места, где покоятся затонувшие когда-то корабли. Одна пометка на карте привлекла мое
внимание: это был остров Крит, обведенный неровным кружком. Помню, этот остров
упомянул Заблун, тот самый коротышка, который так нагло подменил монету. Мысль
была интересной, но не совсем своевременной: из потолка вывалился еще один изрядный