 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
западни. И когда скорбящие родственники прибудут сюда, чтобы взглянуть на своего
любимца - переростка, они найдут его здесь именно так, как я его опишу: благородная
жертва ненастья и неудачи, которая заставила нас отклониться от цели на десяток миль, да
еще после такого долгого и утомительного путешествия. И тогда они закажут по нему
замечательный плач насчет того, какой он был хороший и на все готовый благородный
человек, а потом закроют еще одну страницу истории. И не то, чтобы очень я возгордился
от того, что еще раз доказал недюжинность своего ума. Все это не было ничем из ряда вон
выходящим - просто нужно как следует анализировать имеющие данные, а затем
правильно пользоваться результатами анализа.
- Ну, прощай, Джонни Гром, - сказал я. - Ты был отличным парнем. Пес поднял
голову и завыл. Я включил вспомогательные механизмы своего скафандра на
максимальную мощность и отправил к грузу, который находился в пятнадцати милях от
меня.
Грузовой отсек длиной в двадцать футов на участке плотно слежавшегося снега в
небольшой ложбинке между оголенными скалами. На нем не было ни царапины. Это
ничуть не удивило меня: автоматической устройство, которое я поместил в него, могло бы
посадить целый магазин фарфора, не разбив ни единой чашечки. Я обязался доставить
груз в целости и сохранности, и выполнить условия договора в точности было делом моей
профессиональной гордости. Я так увлекся, поздравляя себя, что, только приблизившись к
грузу на пятьдесят футов, заметил, что снег вокруг него истоптан, а потом сверху
выравнен, чтобы скрыть следы. Но к тому времени уже поздно было пытаться спрятаться.
Если там кто-то был, то меня уже заметили. Я остановился в десяти футах от входного
люка и разыграл жалостливую сцену падения от усталости и превращения в жалкую
маленькую кучку на снегу, а тем временем внимательно оглядел пространство вокруг
отсека и под ним. Но ничего не обнаружил.
Пролежав достаточно долго, чтобы тот, кто находился здесь, имел возможность
появиться, я не увидел никого. Желающих не нашлось. Значит, и дальше играть
предстояло мне самому. Я старательно исполнил номер по вытягиванию ног, поднятию на
них, и, пошатываясь, добрался до входа. Царапины на люке досказали мне остальное.
Запирающий механизм был нетронут. По моей команде он сработал, и я заполз в шлюз.
Внутри все выглядело как всегда. Изоляция холодильной камеры была по-прежнему
прочна, приборы сообщили мне, что охлаждающие установки функционируют
нормально. Я почти уверился в этом, но не совсем. Не знаю, почему, может быть, потому,
что жизненный опыт, преподавший мне немало болезненных уроков, научил меня не
принимать ничего как должное.
Мне потребовалось полчаса на то, чтобы снять кожух с рифтерного пульта. Когда я
снял его, все сразу стало ясно: соленоид висел полуоткрытым. Это была сравнительно
небольшая неисправность, которую вполне можно было бы отнести на счет сложного
приземления - но только если бы я не знал того, что знал прекрасно. Это было сделано
искусственно, подставка слегка изогнута на какую-то долю миллиметра - как раз
настолько, чтобы аппаратура перестала функционировать как следует и чтобы включился
цикл нагрева, который, примерно, через десять часов неминуемо убьет десятерых, что
находятся в холодильниках. Я поправил его, услышал, как газ снова зашипел в трубках, и
на этот раз более тщательно проверил показания приборов. Внутренний термометр
показывал +3 градуса по абсолютной шкале. Температура еще просто не успела начать
подниматься. Десять длинных контейнеров и их содержимое пока были в целости. Это
означало, что вмешательство произошло совсем недавно.
Я все еще размышлял над возможными последствиями такого вывода, когда услышал
шаги на льду, приближающиеся к входному люку.