 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
- Вы сказали "театр", - заметил Ретиф, - но разве предполагалось не строительство
стадиона? - Все в прошлом, - отмахнулся Маньян, - теперь мы в пику проклятым гроуси
сотворили чудо
архитектуры. Однако, это большой секрет! - он многозначительно вытаращил глаза.
Ретиф отсалютовал сигарой.
- А что же гроуси?
- Их хватило лишь на обычный стадион открытого типа, - небрежно бросил Маньян,
нетерпеливо
приникая к стеклу.
Машина мчалась по тенистым улицам со смазанными дождем очертаниями зданий.
Впереди виднелась
брешь, к которой они и направлялись.
- В чем дело, Чонси? - строго спросил Маньян. - Я просил подъехать к театру у
публичной
библиотеки. Вы что, пьяны?
- Сикак пет, нэр, - ответил шофер, - это фот бубличная пиплиотека, а это - тание здеатра,
- и он вытянул связку оранжевых макарон, поясняя
сказанное.
- Что еще за чертовщина? - пробурчал Маньян и, вглядываясь в странное, бесформенное
сооружение,
накрытое сверху коллосасльным шатром, решительно заявил, - Оптический обман!
Камуфляж!
Загораживаясь руками от порывистого ветра вперемешку с дождем, дипломаты
заспешили к входу, освещенному тусклой лампочкой. В театре виднелась зияющая брешь
едва прикрытая пластиковыми щитами. Бормоча проклятия, Маньян раскидал
препятствие и... оцепенел. В неясном свете фонарей перед ними зияла чудовищная яма, на
дне которой в тускло
мерцающих лужах виднелись обрывки электрических и водопроводных коммуникаций.
- Так, - сказал Ретиф и швырнул, на дно карьера брузнувшую искрами сигару. - Значит,
вы говорите,
камуфляж?..
- Я уверяю вас! - Может быть мы ошиблись кварталом? - Да нет же, нет!
- Тогда значит кто-то просто украл ваш Большой Театр... - промолвил Ретиф..
2.
- Что я скажу Его превосходительству! - уже в который раз восклицал Маньян, когда
аэрокар мягко осел возле импозантного фасада посольства. - Какие обширные планы он
связывал с этим строительством!
Это его любимое дитя...
В дверях их встретил привратник-туземец, благодушно помахивая фиолетовыми
щупальцами он проскрипел:
- Дороший хождь, жденты. Посадин Госол приже убыл.
Ретиф был несколько озадачен этой фразой, но Маньян кисло ответил:
- Что хорошего в этом? - и, вдруг, повернувшись к Ретифу, горячо зашептал: - Друг мой,
может быть
ты как-нибудь сообщишь послу об этой штуке?
Нельзя огорошивать старика...
- Хорошо, - пообещал Ретиф, - что-нибудь придумаем в рекламных целях, для усиления