 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
хотел ему показываться.
Киссур усмехнулся и пошел прочь.
На этот раз усадьба была освещена, на пристани копошились слуги с факелами. Из
дворцовой кухни шел дым, похожий в лунном свете
на хвост быка, поднятый перед дракой. Киссур запрыгнул на стену и увидел, что слуги
тащат подносы с едой в длинную беседку из
розового камня.
Киссур скатился со стены, подобрался к кухне, провертел дырочку в оконной бумаге и
стал смотреть. Посмотрев, он отошел и встал
за широким платаном. Вскоре на дорожке показался слуга с
подносом в руках, в белой атласной куртке, лиловых штанах и лиловом поясе. За поясом у
слуги был меч. Киссур выступил из-за дерева, взял поднос и поставил его на землю.
Выпрямляясь, он
схватил слугу за ноги и ударил слугой о корни платана. Человек вспискнул и помер.
Киссур переоделся в лиловые штаны и белую
куртку, взял серебряный поднос с гусем, положил на поднос меч и пошел. Меч этот
Киссуру не понравился. Это был вейский меч,
придуманный для простолюдина, а не для всадника. Он не вел за собой руки, и не рубил, а
колол. Судя по глупой большой гарде, похожей на корзинку для фруктов, кузнец больше
думал об удобстве защищаться, чем об удобстве убивать.
Прошло столько времени, сколько нужно, чтобы оперить стрелу - Киссур вошел в тускло
освещенную залу. Харрада и четырнадцать его товарищей сидели вокруг столика на
подушках, и обсуждали, скоро ли поймают воров.
- Чего-то ты замешкался с гусем, - проворчал Харрада, - Надо тебя выпороть.
- Напротив, - приглушенно возразил Киссур, - я явился слишком быстро.
- Что с твоим голосом, - удивился Харрада.
- Песок из канавы, в которую ты меня окунул, набился мне в горло.
С этими словами Киссур отбросил поднос и взялся за меч: Расака он перерубил с одного
удара. Кто-то заверещал. Киссур оборотился и рассек крикуна от ключицы до паха. В
Киссура полетела миска:
Киссур отбил миску мечом, схватил со стола нож и пригвоздил
того, кто вздумал швыряться мисками, к подушке, на которой тот сидел. Тут у Киссура на
губах выступила пена, а глаза выкатились и завертелись, и когда он опамятовался, ему
стало трудно
отличить мертвых от пьяных. Он подошел к Харраде и ткнул его сапогом:
- Вставай и бери меч.
Харрада лежал как мертвый. Киссуру, однако, казалось, что он его не убивал.
- Ладно, - сказал Киссур, - если ты мертв, значит, ты мертв, а если ты жив, значит, тебе
суждена гнусная смерть. Пусть же годы, отнятые у тебя, прибавятся государю, - и с силой
вонзил меч. Меч перешиб позвоночник и ушел глубоко в пол. Киссур наклонился и
снял с пояса Харрады свой старый кинжал с головой кобчика, а
вейский меч так и оставил торчать. Потом он встал на колени, окунул рукава и ладони в
расплывшуюся под мертвецом кровь и