 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
- Это была ошибка!
- Вы оскорбили меня, - продолжал Киссур, - вы поверили негодяям, которым клялись не
верить. Когда человека оскорбляет другой
человек, - есть много способов мести. Когда человека оскорбляет государь, - есть только
один способ мести.
- Остановите его, - закричал Ванвейлен.
Один из десантников из-за двери прыгнул к Киссуру. Киссур поймал десантника левой
рукой и шваркнул им о стенку. Правой рукой он
вытащил из рукава белый трехгранный кинжал, с широкими
лепестками у рукояти и тремя желобками для стока крови, и, все так же улыбаясь, всадил
его себе в грудь по самые лепестки. Все замерли. Киссур стоял некоторое время, молча и
удивленно глядя
на государя.
- Скверно это будет, - прошептал Киссур, - если станут говорить, будто я в таком случае
промахнулся...
Он не договорил, закрыл глаза, пошатнулся и упал на руки подбежавшему землянину. И
никто, конечно, не мог бы сказать, что Киссур струсил или промахнулся, потому что
кинжал его вошел
точно в сердце, пересек левое предсердие и почти вышел из
лопатки.
ЭПИЛОГ
Прошел почти месяц. Многие вспоминали про этот месяц по-разному, а Шаваш так
никогда и не мог вспомнить до конца, что именно было с ним в этот месяц. Но вот, как-то
через месяц Шаваш открыл
глаза в небольшой белой комнате и увидел, что над ним сидит Киссур. Киссур был очень
бледный, отощавший, в чужеземной куртке и штанах. Все это, - и чужеземная одежда, и
странный свет с
потолка, было уже Шавашу отчего-то знакомо. Шавашу казалось, что все это много раз
показывали ему во сне.
- Я думал, что ты умер, - отчего-то вспомнил Шаваш.
- Я и сам так думал, - ответил Киссур. Они помолчали.
- Эти люди так умеют лечить, даже покойников лечат, - сказал Киссур. А ты молодец.
Знаешь, как ты себя вел?
Шаваш не помнил, как он себя вел. Он смутно помнил, как молодой помошник Арфарры в
его комнате с ужасом шептал, что Арфарра
мертв, а лагерь Ханалая почему-то горит зеленым и красным
пламенем... "Вы правы, они убийцы и нелюди" - шептал чиновник. Потом - жар и бред,
потом - вокруг него, люди в незнакомых
одеждах, и вдруг, поверх них, лицо Нана...
- Как я себя вел? - спросил Шаваш.
- Ты кусался, - сказал Киссур.