 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Со дня ареста первого министра Шаваш не сомневался в смысле происходящего. Страна
Великого Света часто расширяла свои
владения, способствуя, словами и деньгами, сварам между
варварскими племенами и дожидаясь, пока ее пригласят в
миротворцы. Шаваш не сомневался, что именно люди со звезды были причиной опалы
первого министра Нана и смуты. В противном случае они были бы пареные жуки,
разгильдяи, и лишены очевиднейших
понятий о выгоде государства. А что они не вмешиваются в смуту до поры до времени, -
это умно, чем меньше жителей в ойкумене - тем выгодней для людей со звезд, легче брать
землю у умерших,
чем у живых. Шаваш понимал, что миротворцам будет удобно
сохранить в ойкумене пять-шесть государей: почему бы не быть одним из них?
В конце осени Шаваш вошел в столицу провинции Чахар и взял себе имя Чахарского
князя. Он очень изменился, - брови его стали
гуще, плечи - шире, и на поясе он теперь носил не тушечницу, а старинный меч Чахарских
князей. Часто вспоминал он о красной
сафьяновой книжечке, отправленной им в столицу как подарок
самому себе: в сафьяновой книжечке была последняя уцелевшая копия хитроумных
устройств, придуманных яшмовым араваном, но... что вспоминать! Чахарский князь не
мог захватить столицу, а если бы мог, то и книжечка была б ему не нужна.
Приближалась зима. Ханалай, так и не сумев взять столицу, расположился под ее стенами
лагерем, надеясь на голод и измену.
И, действительно, к зиме государев Малый Дворец был не так уж пуст. Сотни столичных
чиновников перебрались, изменив Арфарре, в стан Ханалая. Впрочем, измена тут -
слишком громкое слово, а
просто точки зрения горожан и чиновников на то, в чем состоит конец войны, разошлись.
Большинство чиновником, особенно из
связанных дружбой с Чареникой, рассудило, что раз Ханалай
захватил государя, - это и есть конец войны. И они поехали в Ханалаев городок. А
большинство лавочников рассудило, что конец войны наступит тогда, когда Ханалай
захватит их лавки. И
лавочники стали прилагать все усилия к тому, чтобы этого не произошло.
Дело в том, что бывший разбойник Ханалай так и не сумел справиться со своей сказочной
репутацией. Войско росло, подобно заброшенному саду, за счет сорняков, и у Ханалая не
было ни
желания запретить ворам и шельмам приходить в его войско, ни силы их перевоспитать.
Чем больше росло его войско, тем больше оно съедало, чем больше оно съедало, тем
меньше пищи оставалось в округе, чем меньше пищи оставалось в округе, тем больше
люди
Ханалая разбойничали.
Все амбары под столицей опустели; избы свезли в зимний город, и некоторые из
военачальников обзавелись пятью-шестью избами,
которые, впрочем, то и дело меняли хозяев, проигранные в карты. Люди Ханалая гостили
в дальних селах, и после их гостевания из
окошек глядели мертвые мужики. Женщин люди Ханалая убивали
редко, а чаще брали в лагерь и держали у себя на постели.