 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Дело в том, что едва в городе огласили указ об измене Киссура, глупый народ счел указ
подложным. Поползли самые вздорные слухи: говорили, что государя умыкнули и
держат силой, что в указе имя
Чареники было подменено именем Киссура, что Арфарра не болен, а отравлен, что
Чареника в сговоре с мятежниками, и что вообще у
Чареники рыбья чешуя на боках.
В городе стали собираться, как год назад при бунте, отряды самообороны, поймали
одного из гонцов Чареники, - и подняли тревогу. Представители от цехов и лавок явились
к Арфарре,
потребовали с него клятвы не умирать до победы над Ханалаем, и высыпали еще целую
корзину слов.
Арфарра вздохнул, понимая, что войск у него нет, а те, которые есть, вооружены не
мечами и копьями, а орудиями собственного
ремесла, кому как сподручней - булочник - ухватом, а кожевник - кочедыком.
Делать нечего, - Арфарра повел своих лавочников к Левому Орху, половину посадил в
засаде на вражеском берегу, а другую половину посадил в реке, на лодках, и велел жечь
прямо на лодках костры.
Арфарра рассчитывал, что передовые отряды Ханалая, незнакомые в деталях с
местностью, в темноте примут костры на воде за костры на суше, и храбро кинутся в
атаку, - и как он рассчитывал, так
оно и получилось.
Два ханалаевых полка, Мелии и Аххада, утопли в реке и перетоптали друг друга, а тех,
кто остался в живых, зарезали разъяренные ополченцы. И хорошо же потрудились
ремесленники! Булочник работал ухватом, а сапожник - кочедыком, а красильщики
построились в полк и лупили теми железными прутьями, которыми
мешают индиго в чанах, и многие потом признавались, что со
своим-то ухватом сподручней, чем с незнакомым мечом.
Возможно, Ханалай был неправ, приказав эту ночь войскам отдыхать, а к столице послав
лишь две отборные части. Будь он сам во главе солдат, а не на пире по правую руку
государя, кто знает, чем бы кончилось дело? Но войска наместника Ханалая
прошли семь дневных переходов в два дня, не спали и не варили каши, а войдя в богатые
пригороды, перестали слушаться
командиров и начали грабить и... да что тут говорить! Не то что Ханалай, а сам государь
Иршахчан не смог бы остановить грабеж и веселье.
Но самое главное - в глазах Ханалая и его войска война, с пленением государя, была
закончена. Так оно, собственно, до сих пор и бывало. И поэтому Ханалай попридержал
свои войска, чтобы
дождаться на следующей день депутации из столицы, войти в нее
мирно и спасти ее от потока и разграбления. И поэтому Ханалай безумно удивился, когда
выяснилось, что лавочники в столице
вовсе не считают войну законченной.
Да, признаться, и лавочники удивились тоже.