 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Астак стал увещевать Киссура и доказывать ему, что их тридцать человек на него одного,
- но в этот миг вбежал чиновник с
известием, что в лагере бунт, - и тут же под навес ворвались командиры Киссура во главе
с Сушеным Фиником. Киссур отпихнул ближнего чиновника и спросил командиров:
- Вы чего раскудахтались?
Вперед выступил Сушеный Финик:
- Правда ли, что государь зовет тебя в столицу, чтобы казнить?
Господин Астак воздел руки и закричал, что государь полон величайшей любви к
Киссуру. "Цыц" - сказал Сушеный Финик и для пущей верности сбил государева посланца
с ног. Астак поднял
голову и сказал, что смерть его будет на совести изменника. Тут кто-то взял толстый
дротик, намотал на него волосы Астака и
воткнул дротик в землю, чтобы эта выхухоль не поднимала головы. А Сушеный Финик
продолжал:
- Государь прислал тебе письмо и приказ. Это скверный приказ, и все говорят, что и
письмо не лучше. Прочти-ка нам его вслух.
Киссур побледнел, и один глаз у него от гнева выкатился наружу, а другой ушел глубоко
внутрь. Он скорее бы дал изрубить себя на прокорм священным мышам, чем прочел это
письмо вслух. Это
письмо, действительно, совсем не походило на письмо государя к подданному, а скорее...
Киссур ужаснулся при мысли, что подумают об этом письме грубые головы у солдатских
костров... Это значит
- опозорить имя государя! Тем более слухи такие в лагере уже
ходили, и хотя все это была гнусная ложь, варвары, привыкшие к воинской любви, и
гнусной-то не считали.
Киссур вытащил письмо государя, насадил его на кончик меча и сунул в плошку,
горевшую перед клеткой со священными мышами: письмо выспыхнуло и стало гореть.
Мыши заволновались. Когда
письмо сгорело, Киссур опять спросил обступивших его командиров и воинов, которые
уже слетелись к навесу, как мухи на гнилой
арбуз:
- Чего вы хотите?
- Киссур, - сказал Сушеный Финик, - когда ты отрубил моему королю голову в Барсучьем
Логу, я и прочие главы племени поняли, что это был неудачливый человек, и предложили
тебе быть нашим
королем. Ты сказал нам, что в империи королей не бывает, и мы признали себя вассалами
государя. Однако теперь выходит, что в империи бывают и короли, и князья, и вообще
черт знает что
такое.
- Долг вассала, - продолжал Сушеный Финик, - в том, чтобы верно служить господину;
долг господина - в том, чтобы защищать
интересы вассала. Мы - твои вассалы, а ты вассал государя. И если твой господин,
государь, отнимает у тебя вассалов и отдает их другому, то этим он разрывает узы долга.
Чиновникам эти доводы показались за чушь, но в войске все поняли и стали радоваться,
потому что Сушеный Финик очень подробно