 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
У министра была своя фабричка, производившая шелка на шесть миллионов в год, а
казенные печати стояли на тюках затем, чтобы провозить эти тюки беспошлинно. И хотя
государь об этом не знал, он прекрасно понял, что в частный дом министра тюки с
казенной
печатью честным образом попасть не могут.
Харрада сказал, что добыча вполне успешная, и что он знает лавку, где ткань возьмут за
полцены. Каждый из юношей взял по мешку и потащил к дыре. Государю было
необыкновенно хорошо. Он представил себе, как он приносит этот мешок во дворец, и как
первый министр растерянно кается перед мешком... "А Харрада... С Харрадой я буду
ходить каждый день, и он мне будет показывать,
кто из сановников меня обворовывает... "
Государь сбросил тюк на траву и прыгнул следом.
- Вот они, голубчики, - заорал сверху чей-то голос, - и в тот же миг на голову государя
накинули мешок.
И кто хочет узнать, что случилось дальше, - пусть читает следующую главу.
ГЛАВА ВТОРАЯ, в которой беглец из городской тюрьмы мстит изменникам императора.
В это самое время господин Нан в синем кафтане без знаков различия шел по улице
Синих Теней. Три часа назад ему сказали: "Государь уехал в бирюзовую рощу. Государь
не хочет вас видеть". "Ничего не понимаю", подумал Нан, "почему меня не арестовали?
Государю сказали обо мне какую-то гадость, вероятно, подлинную, вероятно, господин
Ишнайя". Впрочем, гадость - это лишь предлог. Истинная же причина в том, что государь
устал от опеки. Ибо Нан
ни мгновенья не сомневался, что государь пошел в город.
Движимый непонятным любопытством, Нан отправился в приемную господина Андарза,
министра полиции, своего непосредственного начальника, и просидел там часа два. Трое
чиновников нечаянно толкнули его, а секретарь, к которому он подошел, так виртуозно
надавил пером, что тушь брызнула Нану на ворот. В эту самую
минуту растворились двери, и из них появился, к величайшему изумлению Нана,
господин Андарз, почтительно поддерживавший своего злейшего врага, господина
Мнадеса, главного управителя дворца. Андарз увидел Нана, схватил его за забрызганный
ворот и закричал, что Нан позорит богов сыскного ведомства, являясь в
таком виде в приемную. Выпустил ворот и пропал. Из этого Нан
заключил, что донос на него составляли не в канцелярии дурака Ишнайи, а в канцелярии
умницы Андарза, и это было совсем плохо, потому что мало кому удавалось сорваться с
крючка доносов,
материал для которых собирали люди Андарза. Нан понял, что Андарз дорылся до
заговора господина Айцара. Он подумал:
"Государю, наверно, сказали, что я взял сто золотых связок за то, чтобы замять дело о
заговоре богача против империи, а
Мнадесу, наверно, сказали, что я взял за такое дело двести золотых связок, а так как
Мнадесу я отдал только четверть этих денег, Мнадес возмутился и отступился от меня. "