 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
министра следовать за собой. Дворцовая стража в зеленых куртках и белых атласных
плащах окружила Киссура. Его повели за государем.
Воздух переливался из зала в зал, на мгновенье над галереей показался кусочек неба,
солнце залило зеркала. На стенах,
завешенных гобеленами, танцевали девушки, шептались ручьи, крестьяне сажали рис...
Великий Вей! Как хороша жизнь!
"Интересно, будут меня пытать или нет? " - подумал Киссур.
Наконец пришли в огромный кабинет. Государь все еще стоял в нешитых одеждах, с
ликом мангусты. Глаза первого министра были почему-то безумны. Киссура поставили
перед Варназдом и Наном;
придворные боязливо жались к стене.
- Господин министр, - сказал государь, обращаясь почему-то к Нану, - ответьте мне на
несколько вопросов. В Харайне ограбили караван с податями, посланный тамошним
араваном. Чьих это рук
дело?
- Государь, - сказал Нан, - никакого каравана не было. Араван Харайна не сумел собрать
податей, послал носильщиков с пустыми тюками и разыграл будто-бы грабеж. Мне не
хотелось тревожить вас пустыми слухами.
- В горах Харайна, - продолжал государь, - жил отшельник, которого четверть века назад
звали араваном Арфаррой. Вам зачем-то понадобилось вытащить покойника из могилы и
привезти для казни в столицу; неужто вы так мстительны?
- Государь, - воскликнул Нан, - этот отшельник - просто сумасшеджший; и в столицу его
привез не я, а господин Мнадес: он хотел посмотреть, не поможет ли ему умалишенный,
потому что на
людей с рассудком и совестью он уже не мог положиться!
- В это время в Харайне, - третий раз заговорил государь, - был ваш бывший секретарь,
Шаваш. Скажите - приказали вы ему искать
Киссура Белого Кречета?
- Конечно.
- А почему вы приказали его убить?
- Государь! Это клевета!
Тут государь, не в силах сдержать гнев, сорвал с лица маску мангусты. Киссур вытаращил
глаза и отступил на шаг: он узнал садовника Луха!
- Государь, - сказал Нан, - этого человека натаскал Мнадес, но он не верит и не может
верить в то, что говорит. Он всю жизнь
искал отомстить убийце отца, Арфарре, а отец его бунтовал и
против империи, и против собственного государя. И начал его отец с разбоев и убийств, а
кончил утверждением, что править страной
должен не государь, а совет, избираемый народом! Ему ли ругать
"красных циновок"!
Государь осклабился и ударил первого министра по лицу ладонью, выкрашенной хной: на
лице Нана остался красный след. Государь
ударил еще, и еще, а потом схватил тяжелый жезл и стал бить как попало. Чиновник