 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
- Голоса бесов, a? - пропел чиновник и вдруг, со всей силы, крепко и страшно ударил
проповедника по губам.
Бьернссон даже не попытался уклониться. Немного погодя он вытер кровь, показавшуюся
в уголке рта, и хрипло сказал:
- Наместник Ханалай...
- Наместник Ханалай тут ни при чем, - сощурился Шаваш. С начала и до конца. Впредь
советую вам быть умнее и не очень-то
полагаться на удачно подслушанные разговоры.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ, в которой Свен Бьернссон пытается объяснить разницу между
правым и левым, а араван Фрасак арестовывает очередного покойника.
- Кто вы такой, отец Сетакет, - спросил Шаваш.
Яшмовый араван свесил голову.
- Надеюсь, вы-то в бесов не верите, - спросил он.
- Не верю, ответил Шаваш, - если бы у вас в подручных были бесы, вам бы не
понадобились для взрыва эти... э... конденсаторы и
катушки.
Бьернссон был слишком потрясен, чтобы думать по-порядку.
- Не волнуйтесь так, отец Сетакет, - насмешливо сказал Шаваш.
- А я не волнуюсь, - вдруг хрипло засмеялся Бьернссон. - Я давеча волновался, когда
выбирал, кому пропадать. И молился, - Господи, сделай так, чтобы пропал один я. А, -
махнул рукою
яшмовый араван, - вам этого не понять.
- Рад слышать, - отозвался с насмешкой Шаваш, - что боги исполнили вашу молитву.
Двое охранников в парчовых куртках привели Бьернссона в кабинет Сият-Даша,
страшный кабинет, где в цветных витражах плавились и сверкали высокие золотые
светильники, и усыпанный камнями и
оттого равнодушный бог с рыбьей головой взирал на две
выщерблинки, оставленные в паркете коленями неутешных просителей. "Умница Шаваш,
" - с тоской думал землянин, пока охранники устраивали его в кресле, -"Экспериментатор.
Ведь, скажем, арестуй он меня просто так, - чтобы он мог доказать? Ничего.
Радиовзрывателя я ему, во всяком случае, не собрал бы. А если бы он каким-то образом
заполучил в свои руки современный
передатчик, что бы случилось? Тоже ничего! Он бы ничего не
понял. Бусинка - а разговаривает... Действительно - магия. "
Охранники вышли. Монах сел под равнодушным богом, а Шаваш придвинул свое кресло
к Бьернссону и спросил:
- Так кто же вы такие, желтые монахи?