 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
и сколь мала надежда на ответ. Но надежда, как известно, умирает последней, да и кто
хоть что-нибудь знает о логике тех существ, которые по нашим меркам слились с Богом?
К тому же, в нашу службу случайные люди не попадают, и все знавшие меня близко,
отмечали мою интуицию и способность в любой ситуации принять единственно
правильное решение. В данный момент, впрочем, интуиция многозначительно молчала, не
говоря мне ни "да" ни "нет". Однако, я решился.
- Ну малюточка, выручай... - как заклинание, прошептал я, и вновь активировал
капсулу.
- Запрос спецагента 66-98. Пункт назначения - любая точка координат, год 1000000
(миллионный) от Рождества Христова. Требуются данные о темпоральной значимости
индивида. Имя - Мэри Кроуфорд. Родилась в Портсмуте 21 мая 1891 года. Одна из 711-ти
спасенных при катастрофе" Титаника" 15 апреля 1912 года.
... Пока после исчезновения капсулы медленно текли минуты, я нервно грыз чубук
потухшей трубки, все более озадачиваясь. В том, что мой вопрос останется без ответа, я
почти не сомневался, но с другой стороны - капсула не вернулась, тогда как все,
отправленное в отрезок "ББ" обычно возвращалось спустя считанные секунды.
Я уже успел мимолетно пожалеть об утере ценного прибора, когда вдруг почувствовал
НЕЧТО... Как вам сказать? Сомневаюсь, что за те мгновения, пока это длилось, я успел
точно проанализировать свои ощущения. Несомненно одно - это более всего походило на
взгляд, тяжелый, пронзительный взгляд, идущий, казалось, со всех сторон, из глубин
самой материи. Или, точнее, не взгляд, а некое присутствие - словно мне в затылок дышит
кто-то невообразимо могучий и огромный, как сама Вселенная. На миг я остро ощутил
себя амебой под микроскопом - ощущение, доложу вам, неописуемо жуткое! А дальше в
моей голове будто взорвался ядерный заряд. Слепящая вспышка - и мрак. Я упал и
лишился чувств. Последнее, что зафиксировало мое гаснущее сознание, была мысль, что я
поплатился за дерзость, ступив на запретную территорию.
Очнулся я ничком лежащим на полу ванной. Голова гудела, будто ее лягнул мустанг. Я
кое как поднялся, и отвернув кран, подставил пылающий лоб под струю холодной воды...
И едва вновь не лишился чувств, обнаружив, что ответ пришел! Он просто возник в
голове, как это бывает в тех редких случаях, когда после резкого пробуждения, во всех
подробностях вспоминается красочный сон. И в этом сне, как в ускоренном фильме, я
увидел всю жизнь Мэри! Вернее, не всю, а как бы ее основные вехи, словно некто с
головокружительной скоростью переставлял в проекторе яркие диапозитивы.
... Я увидел ее родителей, увидел саму ее, совсем маленькой девочкой, резвящейся на
береговых отмелях Ла-Манша, у меловых обрывов Альбиона... Потом - нескладный
подросток за стопками книг... Худенькая девчушка за партой... Прячущая взгляд невеста в
белом, у крыльца церкви, под руку с неким улыбчивым господином в строгом смокинге...
Стройная женщина в темном платье и с сумрачным лицом... Увидел я и ее детей. Их было
трое. Две старших, девочки-близняшки, умерли во младенчестве. Третий - мальчик,
выжил, чтобы сложить голову во Второй мировой войне. Я ясно разглядел его - рослого,
черноволосого, в форме сержанта морской пехоты США, недвижно лежащего на кровавом
снегу под Арденнами в январе 1945-го... Ее мужа, пухленького живчика, брокера Нью-
Йоркской фондовой биржи, инсульт убил гораздо раньше - во времена Великой депрессии
начала 1930-х. Сама же Мэри жила еще долго, она умерла где-то в конце 1960-х -
сухонькая, забытая всеми старушка, с потухшим взглядом, в неизменном черном. А потом
- темнота... Внуков у Мэри не было.
Пусть в этой судьбе, по большому счету, не было ничего особенного, она мало чем
отличалась от миллионов других, но увидев все воочию, я содрогнулся. Воистину, нигде
весь дух и трагизм эпохи и само вечное инферно жизни не видится так выпукло, как
обычной человеческой судьбе! Подобно тому, как в капле воды видится океан.
Охваченный благоговейным трепетом от проикосновения к вечности, я долго терялся в
догадках, что же хотели сказать мне даймоны этим своеобразным ответом, больше