 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
- В конце концов... Я в твоих руках. У тебя всегда есть возможность меня убрать. И если
мы перед этим обменяемся информацией, ничего не изменится, правда? Только,
пожалуйста, не надо огня. Что-нибудь другое, а, Дэвид...
Гур потерся щекой о плечо, скосив на меня глаза. Где же? Когда? Он опять выпрямился
неожиданно, как пружина, и прошел в соседнее помещение (на этот раз через обычную
дверь). Я услыхала шум льющейся из крана воды. Гур вернулся с наполненным стаканом,
что-то бросил, отчего вода приобрела голубоватый оттенок, и протянул стакан мне.
- Это "что-нибудь другое". Ты умрешь через два часа после того, как это выпьешь.
Мгновенный паралич сердца, абсолютно безболезненно. А я за это время успею
удовлетворить твое любопытство. Идет?
Вот и все. Я отлично понимала, что Гур никогда меня отсюда не выпустит и его
предложение в данной ситуации, пожалуй, лучший для меня выход. То, ради чего я сюда
пришла, ради чего жила эти два месяца, сейчас исполнится. Барсук покажет охотнику
свою норку и убьет охотника. Забавно. Я хочу знать, где нора.
Я взяла стакан. Жидкость оказалась безвкусной, и я выпила с удовольствием, так как
хотелось пить. Гур усмехнулся.
- А ты вправду изменилась. Прежде ты ценила жизнь и интересовалась лишь тем, чем
тебе приказывали интересоваться. Ты была на редкость нелюбознательна, Николь. Я
взглянула на часы. Без восемнадцати четыре.
- У нас не так уж много времени.
Он с интересом разглядывал меня, почти положив голову на плечо. А напоследок я
задам ему вопрос: "Ты когда-либо встречался с Ингрид Кейн? "
- Хорошо, - сказал он. - Пойдем. Я убедилась, что дверь в стене он умеет "открывать"
не хуже меня. Вспыхнул свет, и мы оказались в помещении с таким же высоким
потолком, только гораздо просторнее. Огромный куб из серебристого материала с
холодным блеском. Вдоль стен громоздились полки, сплошь заставленные картонными
прямоугольниками, напоминающими старые коробки из-под конфет. И вообще все вокруг
было до отказа забито странными предметами, о назначении которых я понятия не имела.
Одни из них походили на мебель, другие - на приборы, третьи - вообще ни на что. Они
были очень ветхие - выцветшие, потрескавшиеся краски, ржавчина. Даже в воздухе,
несмотря на мощные кондиционеры, ощущался музейный запах старья.
Уж не хранит ли Гур ту самую загадочную "аппаратуру", в существовании которой я
прежде сомневалась? Я взяла с полки одну из "коробок". Внутри оказалась стопка
пожелтевших бумажных листков со старинным шрифтом. Древний способ фиксации
мыслей...
- Это книги с Земли-альфа.
- С Земли-альфа?!
- Да. Здесь все с Земли-альфа. Невероятно! Более трехсот лет существует закон, по
которому любой лятая богом планета, куда господь изгнал человека из рая в наказание за
грехи, вот и все. Чтобы через несколько тысячелетий люди вновь обрели утраченный рай
здесь, на Земле-бета.
- Здесь редчайший архив. И, видимо, единственный. Я обнаружил его случайно, когда в
моей лаборатории на первом этаже разворотило взрывом пол. До сих пор не знаю, кто и
зачем это оставил. Я тогда занимался химией. Земля-альфа интересовала меня не больше
этого окурка.
Химией. Он щелчком сбил с сигареты пепел. И тут я все вспомнила. Эрл Стоун! Лет
двадцать назад Дэвид Гур был Эрлом Стоуном, лучшим учеником Бернарда. Талантливый
химик, восходящая в науке звезда, впоследствии внезапно исчезнувшая с горизонта. Я
узнала его, когда-то худого долговязого мальчишку, которого Бернард привел однажды к
нам на обед. У мальчишки был волчий аппетит, он смеялся над нами, что мы живем по
старинке/семьей, а Бернард доказывал, что в старости это удобно - есть с кем поболтать о
своих болячках и посидеть за картами.