 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
- Позор?! Ах, так. - Глис вскочила на ноги. - Тогда говорить со мной - это тоже позор!
Или сидеть рядом со мной, или делать смехотворные предложения!
- Но я не делал никаких предложений! - запротестовал Ксантен, - и я сижу здесь,
соблюдая все правила приличия...
- Слишком много приличий, слишком много чести! - С поразившей Ксантена страстью
она вырвала из волос цветок и бросила его на землю, намереваясь растоптать. - Вот так!
- Подожди, - кротко остановил ее Ксантен. Он нагнулся, поднял цветок, поцеловал его
и снова вплел в волосы Глис. - Я вовсе не слишком гордый. И я буду стараться.
Он хотел было обнять Глис, но она отстранилась. - Скажи мне, - с неожиданной
суровостью спросила она, - у тебя есть эти ваши странные женщины-насекомые?
- Фаны? Нет, я не держу фанов.
Услышав это, Глис расслабилась и позволила Ксантену обнять себя. Птицы при этот
гоготали, мяукали и издавали отвратительный скрежет своими крыльями.
10
Проходило лето. Тридцатого июня в Хагедорне и Джанейле отпраздновали День
Цветов, хотя насыпь вокруг Джанейла росла с каждым днем.
Ксантен на своей крылатой шестерке под покровом ночной темноты прилетал в
Джанейл и предлагал эвакуироваться в Хагедорн с помощью птиц. Он хотел бы забрать с
собой всех желающих, если таковые найдутся. Совет замка выслушал его с каменными
лицами и разошелся, не удостоив ответом.
Ксантен возвратился в Хагедорн. Доверяясь только верным друзьям, он организовал
тайную группу из тридцати или сорока джентльменов, придерживающихся одинаковых с
ним взглядов. Но тайна сохранялась недолго, и основные принципы их организации стали
вскорости достоянием всех.
Традиционалисты, как и следовало ожидать, обвинили их в трусости и всячески
издевались над молодыми людьми. Ксантен и единомышленники сдерживались и не
отвечали на оскорбления.
Вечером девятого сентября замок Джанейл пал. Страшную новость принесли в
Хагедорн испуганные птицы, которые снова и снова повторяли свой рассказ визгливыми
голосами.
Хагедорн, измотанный постоянной тревогой, снова собрал совет. Совет констатировал
печальный факт - Хагедорн остался последним замком на Земле. - Меки не могут
причинить нам вреда, - заявил Хагедорн, - у них не получится взять наш замок тем же
способом, что и Джанейл - стены слишком высоки. Мы в безопасности. Но какой жуткий
поворот судьбы - Хагедорн остался последним оплотом человеческой цивилизации.
Заговорил Ксантен, голос его звучал искренне и страстно: - Двадцать лет, тридцать
лет, пятьдесят - какая разница мекам? Стоит им окружить замок - и мы в ловушке.
Неужели вы не понимаете, что у нас осталась последняя возможность бежать из этой
огромной клетки, в которую превратится скоро Хагедорн!
- Ты предлагаешь бежать, Ксантен? Что за низкое слово! Какой позор! Забирай свою
банду и беги - в степи, в болота, в тундру! Только избавьте нас от своих панических
воплей, трусы!
- Что ж, Гарр, коль скоро я превратился в "труса", не вижу ничего постыдного в
бегстве, - невозмутимо отвечал Ксантен. - Стремление выжить вполне нравственно, эту
мысль я слышал из уст крупного ученого.
- Неужели? Кто же он?
- Благородный Филидор, если тебя интересуют детали. Герр картинным жестом
хлопнул себя ладонью по лбу.
- Имеешь ли ты в виду Филидора-искупающего? Да ведь он из самых крайних