 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
- Тихо, - сказал отец Александр. - Вы слышите? - Стреляют, - сказал Юл. - Далеко.
Несколько минут они прислушивались к стрельбе. Потом все стихло. - Будете
продолжать? - спросил отец Александр.
- Нет, - сказал Юл. Ему вдруг стало все равно. - Так вот: может быть, вы и правы.
Может быть, это только так выглядит со стороны, а может быть, верно и по существу. Не
знаю. Но дело в том, что иного пути нам просто не дано. И это - последний шанс, причем
не для нас, а для вас, для всех гордецов и сомневающихся. Или жизнь будет переустроена
в духе Евангелия, или просто прекратит течение свое. Не мне вам рассказывать, что
творится в безбожной части мира - насилие над самим естеством, взять хотя бы сны по
заказу, как их?..
- Онейропии, - подсказал Юл.
-... эти проживания во сне других жизней, бесконечно греховных... и становится ясно,
что альтернативой духовному возрождению мира будет не нынешнее ваше богатство и
мощь, а всеобщее озверение и вырождение. Через двадцать лет, через пятьдесят - но
неизбежно.
- И миссия России - это возрождение совершить? - Ваша ирония ни к чему. Более того
- даже у вас в высших кругах понимают это - потому что помогают нам. Должен
сохраниться резерв духа, который даст человечеству возможность выстоять и остаться
тем, чем было замыслено: общностью подобий Божьих...
- Новый ковчег, значит, - сказал Юл. - В океане греховности. И то, что мы даем вам
деньги, энергию, продовольствие, возим вас на своих кораблях по планетам - это все во
имя сохранения вашей духовности? Интересная мысль. Хотите, я открою вам вашу же
величайшую государственную тайну? Вы слышали что-нибудь об Обители святого
Александра Суворова?
- Не помню, - сказал отец Александр.
- Есть такая обитель - внеепархиальная. К северо-западу от Царицына. Берут туда
только мальчиков-сирот пяти, самое большее семи лет. Там они и живут до самой смерти -
всю жизнь в стенах. А под землей там заложены термоядерные заряды, и монахи дежурят
при подрывной кнопке. Мощность зарядов достаточна, чтобы всю Евразию засыпать
радиоактивным пеплом - да и на Америку кое-что попадет... Теперь вам понятно, почему
Конфедерация так лояльно к вам относится?
- Этого не может быть, - тихо сказал отец Александр. - Этого просто не может быть -
того, что вы рассказали...
- Наведите справки. Только осторожно. - Это чья-то ложь, которая...
- Туда время от времени приглашают инспекторов Конфедерации - наверное, чтобы мы
не теряли остроту восприятия... Мой отец был там дважды. Монахи довольно ехидно
говорили, что пример его прадеда оказался чрезвычайно полезен.
- Теперь - к нам, - сказал отец Александр. Дверь отъехала. Юл встал.
- Ваше преосвященство, - сказал иерарх. - Прошу ваше. Отец Александр встал,
повернулся к Юлу и иноку, поднял руку, благословляя.
- Господи, помилуй нас... - прошептал он. Юл задремал и проснулся, казалось, прошла
минута, но руку он успел отлежать намертво - рука мотнулась и стукнула его по груди,
тяжелая и бесчувственная, как деревяшка. Было тихо - так тихо, что слышалось
попыхивание свечи: на фитиле образовался длинный нагар, пламя дергалось и коптило. В
руку горячо и больно пошла кровь. Юл сидел неподвижно, стиснув зубы. Наконец, рука
обрела подвижность, хотя и оставалась еще тяжелой и горячей. Шевельнулся Олег,
застонал. С него наручники не сняли - боялись. И тут опять загремела дверь.
Она отъехала немного, и в щель кого-то втолкнули. Человек упал ничком, закрывая
лицо и голову руками - и тут же камеру наполнил резкий, разрывающий ноздри смрад
Игрикхо. Юл вскочил, зажимая рот и нос. Олег закрылся руками и смотрел, ничего не
понимая спросонок. Человек медленно перевернулся на бок, подтянул колени к животу и
с минуту лежал так, не двигаясь и, кажется, не дыша. Он был оборван и страшно,