 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
И заговорил в устройство связи.
А ровно в полдень с военного корабля поднялась ракета. Она летела к горстке зданий
на плато за горой Дрогхэд. Одна лишь вспышка голубого и белого пламени - и Институт
Когитантов прекратил свое существование.
Когда до Палафокса дошла эта новость, его лицо потемнело от прихлынувшей темной
крови, он заметался.
- Ну что ж, вот как он погубил себя! - рычал Магистр сквозь зубы. - Я буду отмщен, но
как много мнит о себе этот молодой фат!
Когитанты прибыли в Эйльянре и заселили старый квартал Бьюклейр, к югу от
Ровенона. За несколько месяцев они очень изменились - их переполняло радостное
чувство обретенной свободы. Они перестали быть схоластически сосредоточенными и
напряженными и приобрели черты богемной интеллигенции. Повинуясь какому-то
таинственному движению души, они почти не говорили между собой на когитанте, в
равной степени пренебрегая языком Пао, и общались на Пастиче.
18
Беран Панаспер, Панарх Пао, сидел в круглом зале с куполообразным потолком - в той
же самой резиденции в перголаи, в том же самом черном кресле, в котором умер его отец,
Аэлло.
Остальные места за резным столом из слоновой кости пустовали - поблизости не было
никого, кроме двух черных нейтралоидов за дверью.
За дверью послышались шаги, мамароны окликнули идущего голосами, звук которых
напоминал треск рвущейся ткани. Беран, узнав пришедшего, дал знак впустить его.
Финистерл вошел в зал мрачнее тучи, не удостоив вниманием огромных черных
стражей, остановился в самом центре и оглядел Берана с головы до ног. Он заговорил на
Пастиче, и слова его были язвительны и полны противоречий, как и сам по себе язык:
- Ты выглядишь как самый последний бедняга во всей Вселенной. Беран с трудом
заставил себя улыбнуться:
- Когда сегодняшний день закончится - так или иначе, - я смогу спать спокойно.
- Я вообще никому из вас не завидую, - задумчиво пробормотал Финистерл, - и меньше
всего тебе.
- А я завидую всем, кроме самого себя, - угрюмо ответил Беран. - Я действительно
вполне соответствую народному представлению о том, каков должен быть Панарх -
человек, облеченный властью, несущий ее как проклятье, принимающий и воплощающий
в жизнь решения с такой же легкостью, с какой обычный человек бросает в цель стальное
копье... И все же я не изменюсь - ибо я многому научился в Институте Брейкнесса: я верю
тому, что никто кроме меня не способен быть справедливым и беспристрастным.
- Но ведь эта вера, о которой ты с осуждением говоришь, - может быть, это всего лишь
правда?
Пробили часы - потом еще и еще раз. - Теперь к делу, - сказал Беран. - В течение
следующего часа Пао или будет спасен, или погибнет, - он подо-шел к высокому черному
креслу и сел. Финистерл молча опустился на один из стульев около стола.
Мамароны распахнули черные резные двери. В зал чинно вошла вереница чиновников -
министры, секретари, всего около двух дюжин. Они почтительно склонили головы и
заняли места за столом.
Вошли служанки, разлили охлажденное искрящееся вино. Снова пробили часы.
Мамароны вновь открыли двери. Чеканя шаг, в зал вошел Эстебан Карбоне, Верховный
Маршал валиантов, сопровождаемый четырьмя офицерами. Они были облачены в
парадную форму и шлемы из светлого металла, которые, войдя, сняли. Офицеры
выстроились перед Бераном в шеренгу, поклонились и бесстрастно выпрямились.