 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Бустамонте снарядил половину своей стражи в поход за пищей, но они так и не
возвратились. Министры в открытую строили планы возвращения в более гостеприимные
условия. Бустамонте спорил и обещал, но мозг паонитов плохо поддавался такого рода
убеждениям.
И вот однажды хмурым утром удрали последние нейтралоиды. Наложницы не дали
уговорить себя на побег, и сидели, сбившись в кучку, сопя и хлюпая носами от холода.
Все утро до полудня моросил противный дождик, таверна насквозь отсырела. Бустамонте
приказал Эсту Коэлло, Министру Трансконтинентального Транспорта, развести в камине
огонь, но Коэлло был не в настроении - ему надоело раболепствовать перед Бустамонте.
Страсти закипели, чувства вырвались наружу, и вот уже вся группа министров гуськом
вышла под дождь и направилась на побережье в порт Спирианте.
Три женщины шевельнулись, поглядели вслед ушедшим, затем, как некое трехголовое
существо, разом повернули головы и хитро взглянули на Бустамонте. Он был настороже.
Увидев выражение его лица, они вздохнули и разрыдались. Бранясь и тяжко дыша,
Бустамонте разломал всю мебель и вскоре в камине заревело пламя.
Снаружи послышался звук - отдаленные вопли, дикое "рип-рип-рип". Сердце
Бустамонте ушло в пятки, челюсть отвисла. Это был охотничий клич клана Брумбо. "Рип-
рип-рип" приближалось и, наконец, зазвучало уже на единственной улочке деревеньки.
Бустамонте обернул плащом свое коренастое тело, распахнул двери и выступил
наружу, на мокрый грубый булыжник мостовой.
По дороге со стороны вересковых болот шли его министры - шли как-то странно,
скачками. Сверху по воздуху на летающих конях мчались воины клана Брумбо, вопя,
крича и погоняя министров, словно овец. При виде Бустамонте они издали воинственный
клич и кинулись к нему, словно соревнуясь, кто же первый схватит Бустамонте.
Бустамонте попятился к двери, решив погибнуть, но не потерять достоинства. Он
извлек свой дротик и пролилась бы кровь, если бы вояки с Батмарша уже не стояли
позади.
С небес спускался сам Эбан Бузбек - небольшой жилистый человечек с острыми
ушками. Его светлые волосы были заплетены в косу длиной около фута. Воздушный конь
зацокал по булыжникам, дюзы вздохнули и зафыркали. Бузбек протолкался сквозь кучку
всхлипывающих министров, схватил Бустамонте за загривок и рывком заставил его встать
на колени. Неудавшийся правитель задом попятился к двери и нащупал дротик, но воины
Брумбо оказались проворнее: их шоковые пистолеты рявкнули, и Бустамонте отбросило к
стене. Эбан Бузбек схватил его за глотку и швырнул в уличную грязь.
Бустамонте медленно поднялся и стоял, дрожа от ярости. Эбан Бузбек взмахнул рукой -
Бустамонте связали ремнями и опутали сетью. Без лишних хлопот вояки Брумбо
вскарабкались в седла и взвились в небо - Бустамонте болтался между ними как свинья,
которую везут на базар.
В Спирианте кавалькада погрузилась в бочкообразный неуклюжий корабль.
Бустамонте, ослепший от воющего ветра, полумертвый от холода, шлепнулся на палубу и
лишился чувств на все время, пока корабль летел в Эйльянре.
Корабль приземлился около самого Великого Дворца. Бустамонте протащили через
анфиладу разоренных залов и заперли в спальне.
Ранним утром две служанки подняли его. Они смыли с него грязь и глубоко въевшуюся
пыль, надели все чистое, принесли еду и напитки. Часом позже двери отворились, воин
клана подал сигнал: Бустамонте вышел, мертвенно-бледный, нервный, но все еще
несломленный.
Его отвели в комнату для утренних церемоний, как раз напротив знаменитого
дворцового цветника. Здесь его ждал Эбан Бузбек в сопровождении воинов клана и
меркантилийского переводчика. Казалось, Бузбек был в прекрасном настроении и весело
кивнул Бустамонте. Он сказал несколько слов на отрывистом языке Батмарша -
меркантилиец перевел.