 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Перси знал, что теперь он закрыт навсегда. Они никогда больше не смогут восстановить
его с той стороны.
Люди с Серифа завершали бойню. Нескольким олимпийцам удалось вырваться из
пещеры и улететь, но те, кто остался, были обречены.
Какие последние инструкции дала ему Горгона? "Стихи! Стихи! " Какие стихи? Те,
что начинаются: "Смелостью дыша, это в их счастливые сборища шагнул, предводимый
Афиною, сын Данаи... "?
Он стоял на залитой солнцем вершине холма в северной части небольшого острова.
Вокруг никого не было.
Перси тупо осмотрелся. Что... Потом, когда мысли его прояснились, и он вспомнил
последний телепатический совет Медузы, он понял. Это его не обрадовало, но он понял.
Теперь, когда линия Персея в конкретной пространственно-временной вселенной
завершилась, можно было попасть лишь в начало той же линии в следующей вселенной.
И, хотя пергамент исчез, стихи относились к нему, к Перси-Персею. С этой субъективной
аурой и психологическим импульсом, который дала ему Горгона, ему достаточно было
вспомнить строки стихов, чтобы переместиться в следующую вселенную.
Ну что ж, на этот раз ошибки не будет. На этот раз он не даст уговорить себя убить
последнюю оставшуюся в живых Горгону и лишить человечество источника древней
мудрости, который мог бы питать его долгие столетия. На этот раз он уже - наконец-то -
не будет неудачником.
Ему стало грустно. Особенно он жалел об утрате Энн, с которой едва успел
познакомиться.
Но, если подумать, почему бы в этой вселенной не быть другой Энн Драммонд? А
может быть, ему повезет еще больше? Теперь он знал, что делать. Конечно, он поможет
Горгоне, но сначала Перси - или Персей, как он с тем же успехом может себя здесь
называть - немного прогуляется по окрестностям. У него есть кое-какое оружие, он знает
свою силу, и он не собирается играть ни в какие жульнические игры ни с одним
человеком.
Нет, на этот раз Сериф услышит о нем прямо сейчас.
Он начал спускаться по склону холма, не заметив молодого человека, который
отчаянно греб руками, сидя в ванне, только что материализовавшейся в заливе.
Он не заметил и отряд солдат царя Полидекта, которые ели свой нехитрый ужин в
кустах на полпути вниз с холма. Впрочем, даже если бы он их и увидел, он бы не знал, что
их командир имеет привычку оглушать всяких праздношатающихся чужестранцев ударом
по затылку, чтобы потом забрать себе их одежду.
Особенно если учесть, что командир был не в духе после раздражающе жаркого дня,
проведенного в бесплодной охоте за гарпиями в холмах, по приказу царя Полидекта...