 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
"Некрономикон" безумного араба Абдуллы Аль Хазрада. Эти сходства, однако, не были
неопровержимыми, а поскольку в то время не доверяли оккультным наукам, никто не
потрудился разослать копии иероглифов специалистам-мистикам. Вполне вероятно, что
если бы их познакомили с делом с самого начала, все могло бы пойти совсем по-другому.
В сущности, любой читатель страшных "Безымянных Культов" фон Юитца мог бы с
первого взгляда установить бесспорную связь между ними и таинственными письменами
на пленке. Но в те времена мало кто знал эту кощунственную работу: первое ее издание
было уничтожено в Дюссельдорфе в 1839 году, в 1845-м появятся перевод Бредуэла, а в
1909-м был опубликован сильно сокращенный вариант. Но книга эта очень редкая.
Практически ни один оккультист, ни один ученый, интересовавшийся эзотерическими
культами далекого прошлого, не знали ничего до недавнего разгула газетной сенсации о
необычном рулоне, который ускорил ужасную развязку.
В течение полувека, последовавшего за помещением странной мумии в музей, ничего
не происходило. Мрачный предмет пользовался известностью среди культурных людей
Бостона, но и только. Что же касается цилиндра с рулоном, то о них якобы забыли после
десяти лет тщательнейших исследований, окончившихся полным провалом. Кэбот Музей
был таким тихим, таким консервативным, что ни одному репортеру и в голову не
приходило зайти туда в поисках чего-либо, могущего привлечь внимание жадной до
сенсации публики.
Вторжение прессы началось весной 1931 года, когда не чрезмерно зрелищное
приобретение странных предметов и необъяснимым образом сохранившихся трупов,
найденных в склепах под развалинами замка в Оверни, принесло музею некоторую
известность. Верный своей политике "популярности", "Бостон Билэр" послал одного из
своих сотрудников сделать репортаж насчет этой покупки и велел ему подперчить статью,
предназначавшуюся для воскресного издания всем тем, что можно найти интересного в
этом музее. Этот молодой человек, Стюарт Рейнольдс, наткнулся на безымянную мумию
и рассудил, что она будет куда более сенсационной, чем недавнее приобретение музея.
Несколько статей о теософии, произведения таких писателей, как Льюис Спенс, гипотеза
относительно пропавших континентов и забытых цивилизаций сделали так, что Рейнольдс
страшно увлекся этой реликвией давно прошедших веков.
Репортер в скором времени надоел сотрудникам музея своими бесконечными
вопросами, порой отражающими неглубокие знания, своей манией постоянно требовать
перестановки предметов в витрине для того, чтобы сфотографировать их.
На нижнем этаже, в библиотеке, он долго осматривал цилиндр и рулон пленки,
фотографируя их под разными углами. Он также требовал, чтобы ему показали все книги,
имеющие хоть какое-то отношение к примитивной культуре и затонувшим континентам, и
провел там несколько часов, делая заметки. Наконец он ушел, правда только для того,
чтобы отправиться в университет и посмотреть (если позволят) мерзкий запрещенный
"Некрономикон", хранящийся в библиотеке.
Пятого апреля статья появилась в воскресном выпуске "Билэр" в сопровождении
бесчисленных фотографий мумии, цилиндра, иероглифов, написанная в том особенном
инфантильном стиле, который, по мнению "Билэр", привлекал клиентуру. Набитая
ошибками, преувеличениями, сенсационностью, статья получилась как раз такая, что
привлекала внимание дураков. В результате наш мирный музей был наводнен болтливой,
шумной и абсолютно некультурной толпой.
Конечно, были и умные, и эрудированные посетители, которых привлекла не
ребяческая статья, а фотографии. Я прекрасно помню появившегося в ноябре весьма
странного субъекта, смуглого, бородатого, в тюрбане, с каким-то неестественным голосом
и тяжелым акцентом, с удивительно невыразительным лицом и в забавных нитяных
перчатках на руках. Он назвал мне свой адрес в грязном квартале Вест-Энда, и свое имя -
Свами Мандапутра. Этот тип был невероятно эрудирован в том, что касалось
оккультизма, и его, кажется, искренне и глубоко взволновало поразительное сходство