 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Делали они это так ловко и проворно, что спорить с ними было совершенно бесполезно.
Естественно, что по молодости лет у них получилось маленькое головокружение от
успехов, и они вообразили, что все кругом них -- это сплошное ничтожество. Так сидят
себе в углу старый-престарый эсер-террорист, который уже бегал с бомбами в руках,
когда Лизы еще и на свете не было, и имя которого занесено во всех анналах революции.
А Лиза подходит к этому почтенному старцу и сладчайшим голоском говорит:
-- Ах, простите, пожалуйста, но я забыла ваше имя... Дряхлый террорист знает, что
Лиза прекрасно знает его имя, но нарочно делает вид, что забыла. Террорист злится, а
Лиза знает, что он злится, и улыбается ему еще милей:
-- Так, простите, как вас зовут?
Или подходит молоденькая Нина к Остапу Оглоедову, почтенному отцу хотя и
чужого, но зато многочисленного семейства, и с этакой восхитительной наглецой
обращается к нему, как к уличному мальчишке:
-- Эй, Остапка, сбегайте-ка к товарищу Чумкину. Фю-ить, живо!
От такого беспардонного обращения Остап, конечно, обижается и ворчит, как медведь
в берлоге, а Нине только того и надо. Остап жалуется, что у него опять разболелась язва
желудка, а Нина смотрит на него сияющими глазами и улыбается.
Благодаря игривости ума и живости характера у Лизы с Ниной всегда имелся
неисчерпаемый запас подобных развлечений. Поэтому они никогда не скучали. Да и
другим скучать не давали.
Правда, некоторые ворчуны считали эти веселые проделки просто пакостями, а
изобретательных проказниц называли стервами. Так или иначе, все это будировало людей
и оживляло сонную атмосферу социалистического реализма на радио "Свобода". Иначе
там и мухи позасыпали бы.
Незаметно подошел Новый год. По традиции большинство работников агитпропа
встречали Новый год на бале-маскараде в клубе Аэрофлота, что на Ленинградском шоссе.
Ну и начались всякие сборы и приготовления.
Монна Нина, как обычно, держала себя с кавалерами подчеркнуто строго. Зато Лиза со
своим декольте вела себя как светская львица. Она не дожидалась, пока ее пригласят, а
выбирала кавалеров сама. На этот раз она остановила свой выбор на Остапе и пригласила
его встречать Новый год в качестве ее кавалера.
В глубине души Остапу хотелось отдохнуть от своей жены, чужих детей и нервных
кошек. Кроме того, приглашение французской Лизы льстило его мужскому самолюбию.
-- А Нина за нами не увяжется? осторожно спросил он. -- Не-е-ет, - сладко пропела
Лиза. -- Мы пойдем вдвоем. -- Ну ладно, - согласился Остап, Только чтоб без шухеру - В
клубе Аэрофлота бал-маскарад был в полном разгаре, и все предвещало приятный вечер.
В качестве маскарадного костюма Остап надел свой заветный фрак, символ красивой
жизни, намотал на голову тюрбан из полотенца и выглядел как настоящий магараджа.
Лиза оказалась настолько деловой, что даже заранее заказала отдельный столик. За
соседним столиком сидел Борис Руднев в красной турецкой феске на голове и с какой-то
девицей, замаскированной под таитянку с хулахула на шее.
Только Остап с Лизой сели за свой столик, как рядом, словно из-под земли, появилась
Нина в бальном платье и с веселой улыбкой на лице. За руку она тащила своего кавалера,
хорошенького, как херувимчик, мальчика лет пятнадцати, который испуганно моргал
глазами. Не говоря ни слова, Нина уселась рядом с Лизой.
-- Просьба занимать места согласно взятым билетам, -напомнил Остап.
-- Это наши места, -- фыркнула Няна, - Мы их давно заказали. -- Ага, опять ваши
трюки, - мрачно сказал Остап.
Но подруги-соперницы уже щебетали, забыв обо всем на свете. Нинин кавалер, не зная,
что ему делать, присел на кончик стула, спрятал руки между коленями и испуганно
озирался по сторонам, словно ожидая, что сейчас к нему подойдет милиционер и выведет
из зала как несовершеннолетнего.