 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
мусор. Потому, чтобы разобраться в этом деле, посмотрим сначала на генеалогию
обычной мусорной кучи.
В старых московских подворьях помимо дома на улицу обычно имеется еще и
флигелек. Между уличным домом и флигельком растет несколько деревьев, а под ними --
всякая травка. В конце дворика гостеприимно хлопает открытыми дверями некое дощатое
сооружение -- памятник древнего зодчества, о котором очень неприятно вспоминать в
зимнее время. Зимой там свищет такой ветер, что сразу становится понятным, откуда
произошло народное выражение: ходить до ветру.
Рядом с этими, как теперь говорят, коммунальными услугами ставят большой
мусорный ящик. Обычно он сколочен из старых досок, обычно оторванных от соседского
забора, поскольку в советской Москве заборы -- это только вредный пережиток частной
собственности.
Зато мусорный ящик -- это типичный представитель обобществленного имущества. Он
наполняется, заполняется и переполняется. Поскольку мусор годами не вывозят, то его
начинают сыпать рядом. Со временем вокруг мусорного ящика образуется своего рода
естественная возвышенность, или, как говорится в географии, плато. Затем
соответственно законам природы на этом плато появляется растительность.
Здесь можно встретить все, даже тянущиеся к свету побеги финиковой пальмы,
проросшие из брошенной кем-то финиковой косточки. Если внимательный глаз заметит
редкого чужестранца, то ветку Палестины пересадят в цветочный горшок и поставят в
комнате, чтобы понаблюдать, что из этого получится.
На мусорной куче, или, как говорят теперь культурные люди, на такой материальной
базе, лучше всего чувствует себя чертополох. Корни у него крепкие, листья колючие, а
цветочки розовенькие. Занимается он преимущественно тем, что портит жизнь своим
ближним. Если кто-нибудь захочет дать чертополоху какое-нибудь более культурное
название и полезет в словарь, то его ожидает разочарование. Там сказано только одно:
чертополох -- сорная трава, сорняк. И нет ему другого имени.
Рядом с чертополохом мирно уживается только нахальный, без роду без племени,
бурьян. Даже после дождя он выглядит грязным и неумытым. Цветов на нем никогда не
видно, и, каким образом он размножается, неизвестно. Хотя роста он огромного, но толку
от него мало, и даже коровы воротят от него морду. Разве что запыхавшаяся собака
второпях поднимет на него ножку.
Тут же приютилась подруга бурьяна и чертополоха -бестолковая лебеда с вечно
вялыми листьями. Как бесплодная старая дева, большую часть времени она погружена в
самосозерцание. Правда, некоторые опытные люди утверждают, что во время голода из
лебеды можно варить суп.
В самом дальнем углу, куда редко попадает солнце, можно найти и паслен. Говоря
культурным языком, паслен -- это белладонна. А если загнуть еще культурнее, по-
итальянски, то это будет прекрасная дама. Говоря языком ботаники, это бешеная вишня,
красавка, сонная одурь. Та самая, о которой спрашивают: "Ты что, белены объелся?! "
И странная вещь, белладонны во дворе не найдешь нигде, кроме как на мусорной куче.
Люди постарше говорят детям:
-- Не троньте эту дрянь -- плакать будете!
Вообще же на мусорном плато растет все, что угодно: и скромная гусиная травка, и
высоченный подсолнух-индивидуалист, и застенчивая полуинтеллигентка-повилика,
живущая как паразит, и даже безобидные ромашки. Но все они чувствуют себя здесь
немножко неуверенно, просто ветром занесло. Качают они головками под теплым Божьим
солнышком и не знают, что творится кругом.
В качестве представителей фауны флору мусорной кучи обычно дополняют крысы.
Жирные и наглые, они чувствуют себя здесь хозяевами. До тех пор, пока не появится царь