 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
и сиди здесь!
Борис появился на пляже только к полудню. Судя по тому, как он зевал и потягивался,
было видно, что он не выспался.
-- Так я и знал, -- сказал Акакий Петрович. -- Эта старая дура его всю ночь агитировала.
На Милиции Ивановне был старомодный купальный костюм с короткой юбочкой
вроде как у балерины. Но на том месте, которое у молодых девушек называют пикантным,
зияла огромная дыра. Когда Милиция Ивановна с тяжелым вздохом развалилась на
коврике, Нина зашипела:
-- Ма-ама, у тебя все печенки видно! Она толкнула Бориса локтем:
-- Пойдем лучше погуляем по берегу. Из безоблачной синевы неба наяривало Ярило-
солнце. Зеленая озерная вода ласкалась о прибрежный песок. Лесной ветерок заигрывал с
деревьями, что стояли на поднимающейся от берега круче. А старые деревья смотрели на
все сверху вниз, качались и шептались.
Нина шла впереди и, опустив голову, разыскивала что-то в прибрежных камнях, среди
ракушек и водорослей. Она перевернула большой камень, словно ожидая найти нам клад.
Но там были только черви.
Борис в купальных трусиках шел следом за ней и следил, как ее следы слизывает
упрямая вода. Потом он поднял глаза и посмотрел на Нину. В купальном костюме она
выглядела на редкость соблазнительно. Хрупкие плечи, высокая грудь, тонкая, талия -- и
сильные тяжелые бедра здоровой самки. И кожа такая чистая и нежная. Прямо как у
ребенка. И такая прозрачная, что видно, как под ней пульсируют голубоватые жилки.
Он опустил глаза вниз. Жалко, что безразличная вода так быстро смывает эти следы на
песке. Он оглянулся назад. Там следы бесследно исчезли.
Посередине обрыва выступал вперед тенистый уступ-островок, где рос большой
старый клен. Его корни не давали земле осыпаться, и вокруг дерева получилась маленькая
площадка.
Неожиданно для самого себя он тихо окликнул:
-- Нина...
-- Что?
-- Видишь вон ту площадку? -- Вижу.
-- Давай залезем туда. -- Зачем?
-- Я хочу тебе что-то сказать. -- А почему именно там?
-- Чтобы нам никто не мешал. Как в орлином гнезде. Они вскарабкались по обрыву,
добрались до. одинокого клена и улеглись плашмя на глинистой земле. Эта площадка уже
давно служила убежищем для влюбленных парочек. Внизу переливалось на солнце озеро.
Вверху тихо шелестели листья старого клена. Здесь хорошо было смотреть вдаль и
мечтать.
-- Ну... -- сказала Нина.
-- Скоро это дерево свалится вниз, сказал он. -- Жалко... -- Почему?
-- Так... Опять не останется никакого следа... О том, что я хочу тебе сказать...
Она положила свою теплую ладонь не его руку и тихо погладила, поощряя сказать то,
что будут знать только старый клен да проказник-ветер.
-- Когда я тебе это скажу, пожалуйста, не говори мне ничего... Ни да, ни нет... Только
выслушай и прими к сведению... Хорошо?
Девушка продолжала ласкать его руку. Ее глаза смотрели вдаль мечтательно и
задумчиво.
-- Видишь ли, Нина, -- медленно сказал он, - мне кажется... что я люблю тебя... И я был
бы очень счастлив, если бы ты стала моей женой.
Со старого клена упал маленький листик и, покружившись в воздухе как молчаливый
свидетель, опустился между ними на землю. Нина взяла его и стала рассматривать, словно
отыскивая в его падении какой-то тайный смысл. Потом она поднесла его к губам, лаская