 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
мужья. Он ходил со мной только для маскировки... Но я его насквозь вижу.
Когда они после купания поднимались вверх по тропинке, Нина взяла Бориса под
руку: л
-- Ну как ты, доволен?
В ее голосе звучал шаловливый вызов. Говорили, что она чужая невеста, а теперь эта
чужая невеста вдруг ласкается к нему.
-- Я теперь совсем-совсем другая, -- обещающе улыбнулась чужая невеста. -- И это
только начало.
Посидев еще немного на веранде у князя Сибирского, Борис хотел было ехать в
Москву, но Акакий Петрович запро-тествовал:
-- Ведь завтра воскресенье. И ваши артистки от вас не убегут. Давайте я устрою вас на
ночевку у одной знакомой старушки, тут рядом.
-- Оставайтесь, Борис Алексаныч, -- пропела Милиция Ивановна. -- Завтра. весь день
купаться будем.
Хотя Нина. и уверяла, что в молодости ее папа был синим кирасиром, но знакомства у
него были сугубо прогрессивные. Хозяйка домика, куда он повел Бориса, оказалась
старой революционеркой. Опять из тех жителей Березовки, которым после революции
всыпали березовой каши. По дороге Акакий Петрович сообщил, что этой милой старушке
уже около восьмидесяти лет, из которых большую половину она провела в тюрьмах и
ссылках, и что зовут ее Дора Моисеевна.
-- Знаете, в революцию 1905 года она уже с бомбами под юбкой бегала, -- бормотал
Акакий Петрович. -- Во время февральской революции она воевала в женском "Батальоне
смерти" у Керенского. Потом Керенский переоделся в женскую юбку и сбежал. Говорят,
что Дора Моисеевна ему свою юбку дала. А после Октябрьской революции она
примкнула к большевикам и немножко постреливала в ЧК. А во время чистки, при Ежове,
ее, бедняжку, опять загнали в Сибирь. Двадцать лет отсидела. Так, ни за что ни про что.
Из дальнейшей болтовни Акакия Петровича скоро выяснилось, что эта милая
старушка есть не кто иная, как знаменитая Дора Мазуркина, которая прославилась на весь
мир тем, что выступила на XXII съезде КПСС с сенсационным заявлением, что она хотя и
старая коммунистка, но занимается спиритическими сеансами, где общается с духом
Ленина и спрашивает у него всякие советы. В результате по совету товарища Ленина
съезд Компартии СССР постановил, чтобы товарища Сталина выбросили из Мавзолея.
И опять Борису показалось, что в Березовке просыпаются мертвые. Дора Мазуркина...
Так ведь это ж мать Ольги и теща Максима, которую он загнал в Сибирь.
-- Кто был ее муж? -- спросил Борис. -- Знаете,. после каждой революции она меняла
себе мужа: то еврей, то армянин, то русский.
-- А дети?
-- Знаете, у всех знаменитых людей с детьми всегда беспорядок. Всех ее детей
преследовала какая-то трагическая судьба: или убийство, или самоубийство, или
сумасшедший дом.
-- А что она сейчас делает?
-- Мемуары пишет. К ней иногда даже иностранные журналисты заглядывают. В
Березовке все мемуары пишут -- как им, березовцам, дали березовой каши. Ну вот мы и
пришли.
Знаменитая революционерка жила как вдовствующая королева в изгнании. В углу
стояло высокое самодельное кресло, к которому наподобие трона вели три ступеньки,
покрытые изодранным красным ковриком. На этом троне восседала похожая на
маринованный гриб кривобокая старуха. с тяжелым подбородком и лошадиными зубами,
с приплюснутыми висками и большим выпуклым лбом, какие приписывают гениям или
идиотам. На высокой спинке
кресла, как раз над головой Доры Моисеевны, наподобие родового герба была намалевана
масляной краской красная пятиконечная звезда.