 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
безразличным в восторженности, каким он был, сладкая Хербалинка - да, сладкая
Хербалинка, о которой даже нельзя произнести без сладкого хербаления, настолько
хербальной она оказывалась постоянно, была тоже - в пределах, но, увы, почти и за ними,
что жаль. Больше ничего не было. Мы не будем здесь говорить об отчаянной Первии,
хотя она тоже была. Так вот, рядом со сладкой Хербалинкой (это открылось позже) была
Зигма. В чем-то она сливалась с Хербалинкой, и это пугало, и при этом была похожа на
Окму. Если принять Окму за точку отсчета, то, перепутав ее с Зигмой, можно было
ожидать Хербалинку, отчаиваясь и не находя, что стало проблемой. Зигма была больше
Хербалинки, как и Окма, но контрастнее Окмы, тревожнее, резче и в целом жутче,
напряженнее и совершенно кошмарнее, этого просто нельзя было вынести вовсе. И
главное: когда все закончилось, все прошло, ничего не осталось, тем более Первии -
всплыла Зигма! Неизменяющаяся до дрожи и режуще-резкая, полукругло-краеугольная,
упорная в совершенно отчаянном несовершенстве, абсолютно отталкиваюшая, если бы не
примеси сладкой Хербалинки, которой более не было, не было, не было, а была только
Зигма, Зигма, Зигма, Зигма...
ПЕЙЗАЖ
Пигг ехал на производственное совещание. "Надо построить еще один бомбульдер", -
думал он, а за окном остервенело прыгающего по колдобинам автобуса виднелись
пульпопроводы, циклотропы и силовые линии на железноарматурных пантографах;
остальное скрывала морозная мгла.
- Надо построить еще один бомбульдер! - решило совещание, - а грызолит
перфорировать! Иначе нельзя!..
... Пигг ехал обратно, вибрируя шляпой и портфелем в такт колдобинам. "Надо
построить еще один бомбульдер", - думал он, с печалью глядя на жалкие циклотропы и
пульпопроводы, тянущиеся до горизонта, - "А грызолит перфорировать квадратным
лекалом! Вот так. "
- Приехали! - сказал водитель и с визгом открыл заскорузлые дверцы... КАДР 2112
Розмари протерла зубы, проверила пломбы и подоткнула полотенцами десны, чтоб не
кровоточили. Все было хорошо, но тут одна десна начала отслаиваться, и полотенце упало
куда-то в образовавшуюся щель. Розмари попыталась его достать, но не могла дотянуться,
а десна отслаивалась все больше, и между полуразжатыми зубами появилось что-то
постороннее. Розмари привыкла ко всему и была спокойна, но не знала, как починить
десну, и попыталась прижать ее обратно к зубам вместе с полотенцем, пока все это не
кончится; но вот в проеме за зубами возник чей-то отчаянно артикулирующий рот, и все
начало расползаться, расслаиваться и рушиться. Розмари застыла, по-своему очарованная
этим зрелищем. Теперь видны были только громадные губы, настойчиво лезущие внутрь;
возможно, они хотели всего лишь поцеловать Розмари, потому что ее хрупкая фигурка, с
цветочком в левой руке и полотенцем в правой, смотрелась чем-то волшебным среди
окружающего ее нагромождения бесформенной плоти... Розмари вспомнила красивые
ярко-белые зубы, которых сейчас на было видно за тянущимися к ней губами, и
оцепенела, не в силах сопротивляться; все вокруг ломалось и умирало, остро требуя ее
участия, но она не видела ничего; на громадных губах были тоненькие морщинки, а на
коже вокруг - нежные маленькие волоски, некоторые из которых сгорели от напряжения,
когда увеличение стало чересчур большим и не осталось ничего, кроме губ...
ПАУЗА
- Пакость, - сказал Пигг. - Да, - согласился Вибли, - и еще какая! ... Голубой Джон
поднял с пола гитару и взял ре мажор, а остальные аккорды оставил. Да и так там не
хватало уже фа минора, ля минора и соль-бекар-кварт-секс-аккорда, которые до него взял
Диего...
СКИДЫШ
Джайфу хотелось усвоить хотя бы одного мурмура. Причиной всему было странное
неудовлетворение, взявшееся невесть откуда в последнее время. Джайф не знал, для чего