 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
поврежденного дерна, эстетика скульптурной композиции ниже среднего, комары со всего
леса слетаются на его потную спину; но слава богу, что не вблизи муравейника и не средь
зарослей крапивы. Зато под ее лопатками - выступающий сосновый корень, будет синяк...)
- Что, не стоит? - спрашивают многочисленные советчики.
-... а ты резиночку аптекарскую; хошь, дам?
- Не! Лучше - шпанских мушек!
-... оргазм на выходе плохо "давится", это не... - Так че, не можешь сам - дай другим!
............................................................
- Завтра продолжим! - говорит она и удаляется, плюнув ему на лысин у... "
... Кукушкин ворочался всю ночь, а под утро грязно кончил в пододеяльник. Поскольку
вышеописанное явно не могло привести его в подобное состояние, будем считать, что
причиной сему явился другой рассказ, начинающийся словами "Заяц выкинул черные
окна и умер". Мне же остается лишь выразить уверенность, милостивые господа судьи,
присяжные и заседатели, что настоящее литературное изделие со всей очевидностью
показывает, что Автор ни разу и никогда не насиловал одиннадцатилетних нимфеток ни в
сосновых лесах, ни тем более в березовых, и что даже сама мысль об этом ему глубоко
противна! Благодарю.
Д Е Н Ь Р А В Н О В Е С И Я (обеденный перерыв)
*
В этот день двое беспорядочно и, казалось бы, бессмысленно слонялись по городу. С
ними была неведомая цель и белая сумка, забрызганная мартовской грязью.
Один из них был отчетлив и выразителен; его внешности не хватало разве что воинского
шлема с черным страусовым пером - поэтому, возможно, на нем выделялись шарф,
завязанный винтом, и короткие сапожки. Второй был веселее и общительнее, в его одежде
ощущался стиль - подтянутый и одновременно распущенный, а в его глазах - то, что он
еще очень молод. Первого звали Гарибальд, а второго - Плиний. Оба были одинакового
роста, но Гарибальд почему-то казался выше.
Они появлялись то там, то здесь, останавливались, снова шли, влекомые своей
неведомой целью; иногда в руке одного из них возникал яркий красный цветок, и тот,
почтительно склонившись, вручал его какой-нибудь девочке - и оба снова шли. В городе
было полно людей - в этот день в городе всегда много людей - и Гарибальд внимательно
вглядывался в лица, не пропуская ни единого; а Плиний рассматривал их просто так,
казалось бы, из праздного любопытства и оттого, что ему нравится смотреть по сторонам.
Чаще цветок оказывался в руке у Плиния, реже - у Гарибальда, и только два раза они
дарили одновременно - сразу два цветка; один раз это было в метро, когда девочка сидела
и обреченно читала какой-то учебник, вынутый из сумки, и подняла свой удивленно-
восторженный взгляд - а глаза у нее были такие же, как вылинявшие джинсы; а в другой
раз это было во дворе, где много одинаковых домов вокруг, но лишь здесь солнце светило
ярче всего - потому что оно отражалось в веснушках и оранжевых волосах своего
десятилетнего творения, перегребавшего воду из одной лужи в другую... она даже
испугалась, кажется - ей еще никто ничего подобного не дарил - но вспомнила, какой
сегодня день, и солнце вспыхнуло еще ярче... -... И все же я не могу понять, - сказал
Гарибальд, - может быть, на этот раз ее просто нет?
- Смотря как искать, - сострил Плиний, - Может быть, попробовать мне? ..
Гарибальд издевательски улыбнулся. - Тебе хватит. В нашей сумке еще много цветов...
- "Его нельзя отдать кому попало - ведь он только один". Да? - Ты помнишь полностью
это стихотворение?
- Помню. "Всплывает из многоточия Черный Тюльпан, и черные языки вылый, а черный
- это совсем другое... Это - предупреждение... Это - самый яркий контраст... Настоящая
красота - это почти оружие, и ей необходим такой цвет...