 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
- Тогда я лучше помолчу, - сказал Шаваш.
Они помолчали, и Идари сказала:
- Я думаю, тебе известны кое-какие тайники покойного министра, и в твоем собственном
флигеле есть тайник со сбережениями на
случай перемены судьбы, - и ты явился за золотом, потому что всегда ценил золото
больше жизни.
Шаваш ответил, что она может думать, как ей удобней.
В это время послышались шаги и голоса, и Идари сунула Шаваша в ларь, стоявший около
стены.
Когда управляющий с подписанными счетами ушел, Идари вынула Шаваша из ларя и
спросила:
- Как вы осмелились явиться сюда?
- Действительно, - сказал Шаваш, - как? Я был вашим женихом; членом
Государственного Совета; я был высок в глазах государя. Затем Киссур арестовал
человека, которому я обязан всем, и
послал в Харайн приказ арестовать меня. Арест Нана стал причиной бунта в столице. Мой
арест - причиной восстания Ханалая. Киссур
развесил бунтовщиков на воротах дворца, успешно справился со
всеми несчастиями, которые сами создал, сделал себя необходимым для государства и
взял себе и дворец, и сад, и должность
господина Нана, а заодно - и мою невесту.
- Вы лжете, нагло и плохо, - сказала Идари. Вы не любили меня, иначе не уехали бы в
Харайн до нашей свадьбы. Но вы уехали в
Харайн, потому что вам донесли, что я встретила Киссура раньше вас, и вы хотели убить
соперника.
- Я?! - сказал Шаваш.
- Вы! Что вы делали в Харайне?
Шаваш молчал несколько мгновений, а потом захихикал.
Идари показалось, что он немного не в себе.
- Понимаю, - сказал Шаваш, - продолжая глупо хихикать. - Я разыскивал Киссура по
приказу Нана, чтобы освободить и
представить государю. В лагере мне сказали, что заключенный умер... А ему, стало быть,
сказали, что я был прислан убить его... - и Шаваш вновь закашлялся от смеха.
- Что за вздор! Зачем было начальнику лагеря врать?
- Не начальнику, - пояснил Шаваш, - а его жене, госпоже Архизе. Той самой, что в совете
Ханалая...
Идари побледнела:
- А ей зачем было врать?
- Действительно, - сказал Шаваш, - зачем? Киссур был обычным заключенным. Потом его
увидел госпожа Архиза. Тут же его
отрядили писарем, а через неделю освободили и поселили, как домашнюю собачку, в
главном доме... У госпожи Архизы была такая привычка, - выбирать из заключенных
одного, покрасивей и
покрепче, и селить на два-три месяца в своем доме...