 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
тех всадников, то скажи об этом сразу. Я никуда не полечу, подожду. А если ты решил от
них улизнуть, тоже скажи, не стесняйся. Я тогда полечу дальше. А то они могут запросто,
от огорчения что тебя упустили, угостить меня каленой стрелой.
- А если не скажу? - Как не скажешь? Нечестно это будет с твоей стороны. Так что
давай, выкладывай о своих намереньях, а то я уже третий день в клюве ничего не держал.
Скоро от голодухи крыльями махать не смогу.
- Значит, ты хочешь непременно знать?
- Да, только без обмана.
- Ну, хорошо. Могу сказать, что я пока еще не решил. Думаю. - Понятно, -
сочувственно сказал стервятник. - У тебя что, проблемы? - Еще какие.
- Обидел кто? - Хуже.
- Это как? - Птицу я потерял. Птицу-лоцмана. - Что значит потерял? - удивился
стервятник. - Птица - не кошелек, какая бы завалящая она ни была. Вы что, разругались?
- Да нет, убили ее.
- Вот и я думаю, что не должны вы были разругаться. Человек ты хороший, только мог
бы быть поупитаннее. Кто ее убил?
- Змора, - вздохнул я. - Попался я ей по-дурному. Не посмотрел толком, куда попал. А
она сразу меня заметила и, выбрав подходящий момент, напала. Конечно же, первым
делом она убила птицу-лоцмана. А куда я без нее?
- Вот оно что! Я давно хотел узнать одну штуку, да все никак не решался спросить. А у
тебя можно, ты не серый рыцарь, и вообще, как я понял, дела твои обстоят плохо, так что
ты не станешь надо мной смеяться. Скажи-ка, а как становятся такими, как змора, как
получают свои собственные миры? Ну, ведь не родилась же она владелицей стольких
снов? Где-то она их достала. Наверняка придумала. Я, может, тоже хочу быть таким и
владеть снами. Я бы тогда целыми днями сидел на золотом насесте, ел бы только тухлых,
не меньше недели назад убитых рябчиков и развлекался бы, ух, как бы я развлекался. Ну,
так скажи, где она эти сны достала? Потом, когда обзаведусь своим миром, я тебя
отблагодарю. Хочешь, будешь сидеть лишь чуть чуть ниже меня, на серебряном насесте и
каждые три дня будешь получать тухлого кролика?
Я пожал плечами.
- Нет, боюсь, к такой роскоши я не привык. А со зморой все очень просто. Она украла
свои сны. Сделала она только один, но, правда, такой большой, что он смог вместить в
себя все остальные, которые она, конечно же, наворовала из мира снов. Сделать это было
просто. Кстати, а ты умеешь воровать сны?
- Где уж мне, - признался стервятник. - Я даже передвигаться из сна в сон не могу.
- Ну вот видишь, - с некоторой долей злорадства сказал я. - Не быть тебе владельцем
собственного мира.
- А ты, ты можешь? - зло спросил стервятник. - По крайней мере сейчас не могу, -
вынужден признать я. - Понимаешь, когда змора убила птицу-лоцмана, она отняла у меня
часть моего умения управлять снами. Птица-лоцман, это не просто товарищ, это часть
инспектора снов. Именно часть, такая же, как рука или нога, она позволяет ему
путешествовать по снам и повелевать ими. Конечно, кое-что во мне осталось, некое
умение, потому что птица отвечала больше за передвижения, но чтобы сразиться со
зморой или же от нее удрать этого недостаточно.
- Ладно, - примирительным тоном сказал стервятник. - Ты не сердись. И вообще, зря я
этот разговор завел. Ведь и без того знал, что ничего путного из меня не получится.
Ладно, давай забудем.
Он помолчал и вдруг сказал:
- А змора, стало быть, эти сны наворовала... Вот как... А мне она даже нравилась. По
крайней мере, в ее мире время от времени можно поживиться. Это, знаешь ли, большое
дело-иметь возможность время от времени поживиться и таким образом не умереть с
голоду. С голоду умирать противно. Хотя у меня к ней тоже есть кое какой счет.